18 Сен
Поморский Север, Статьи

М.Б. Пашинин «Деятельность Культурно-паломнического центра имени протопопа Аввакума по подготовке 400-летия юбилея мученика за Старую веру»

Идеи о подготовке к 400-летнему юбилею протопопа Аввакума начали обсуждаться еще в 2016 г. на одной из первых межстарообрядческих конференций, организованных Культурно-паломническим центром в Московском доме национальностей. На Всемирном старообрядческом форуме в октябре 2018 г. идея празднования была поддержана всеми староверскими согласиями, что было отражено в резолюции.

В декабре 2018 г. на съезде староверов-поморцев был одобрен эскиз скульптора Н.С.Сюхина из Архангельска за основу создания памятного знака – барельефа из бронзы на территории Нарьян Марской старообрядческой общины. В сентябре 2019 г. во время освящения памятного креста на месте сожжения прот. Аввакума с соузниками в Пустозерске представителями Российского Совета и поморских общин России и Белоруссии состоялась встреча с губернатором НАО А.В.Цыбульским, на которой глава округа выразил всемерную поддержку проекту памятного знака, а также проведению Международной исторической конференции в Нарьян Маре и международного крестного хода в Пустозерск. На встрече также присутствовал главный советник Управления внутренней политики Администрации Президента РФ А.А.Терентьев

В течение 2019 г. руководитель КПЦ им. прот. Аввакума М.Б.Пашинин находился в постоянном контакте со скульптором С.Н.Сюхиным, консультируя с церковно-канонической точки зрения детали изображения памятного знака. Обсуждались все важные сакральные символы – двоеперстие, форма креста, лестовка и т.д. В основу изображения лика Аввакума был положен архетип староверов, сохранившийся в Нижегородской области, (как известно, прижизненных портретов Аввакума не было). Кроме того, КПЦ приступил уже в 2020 г. к разработке памятной медали с изображением прот. Аввакума к Международному Старообрядческому форуму 20-21.10.2020. на основе изображения памятного знака скульптора С.Н.Сюхина.

Большое значение староверы-поморцы придавали проведению международного крестного хода, запланированного на конец июня 2020 г. из Нарьян Мар в Пустозерск. Планировалось до сотни участников, как из России, так и Зарубежья. Но, однако, из-за пандемии коронавируса многие регионы оказались закрытыми, также как и границы РФ. Руководство НАО с пониманием отнеслось к необходимости переноса торжественных мероприятий, но в тоже время они были существенно ограничены. 05.09.20 состоялось торжественное открытие памятника прот. Аввакуму на территории Нарьян Марской поморской общины. Присутствовал глава Древлеправославной Поморской Церкви о. Виктор Шамарин, губернатор НАО Ю.В.Бездудный и другие официальные лица. Бронзовый барельеф с изображением Аввакума в полный рост с высокоподнятым двоеперстием, как символ проповеди Старой веры, украсил не только музейный комплекс Нарьян Марской поморской общины, но и город в целом. Памятный знак стал как бы центром небольшого «староверского городка», который образовался вокруг храма общины. В этот же день прошла конференция «Пустозерская проза протопопа Аввакума – мировое духовное и культурное наследие» в Доме культуры с. Тельвиска. Основную заботу о подготовке конференции взяло на себя Музейное объединение НАО во главе с Е.Г.Меньшаковой при  сотрудничестве с КПЦ им. прот. Аввакума. Несмотря на ограничение количество участников в работе Форума приняло участие девять представителей поморцев из разных регионов Россиии. Прозвучали глубокие и интересные доклады по мировоззрению, иконографии Аввакума, о проведении юбилейных мероприятиях памяти мученика в разных регионах России.

Крестный ход прошел на следующий день 6 сентября в Пустозерске. К сожалению, многие паломники  из-за лимита на участие в мероприятии не могли приехать и крестный ход был проведен лишь от берега Пустозерска к памятным часовням, установленным там в 2012 г. Тем не менее это было торжественное и духовное событие для староверов как России, так и всего мира. Сводный хор Московской и Невской общин при участии представителей Сибири, Урала и других регионов России торжественно пропел заупокойную литию у памятного креста и панихиду по священномученику протопопу Аввакуму. Организация крестного хода стало возможной благодаря тесному сотрудничеству КПЦ им. прот. Аввакума с Российским Советом Древлеправославной Поморской Церкви.

Одним из важных мероприятий юбилейного 2020 г. должен стать Международный Старообрядческий форум 20-21 октября в здании Пашкова дома РГБ (Рукописный отдел, где хранятся в том числе многие староверские собрания). К юбилейному мероприятию готовится издание иллюстрированного альбома «Искры костра Аввакума» при сотрудничестве с Пушкинским домом и БАН (СПб), руководитель проекта Г.В.Маркелов.

Также при участии КПЦ им. прот. Аввакума в Музее-школе акварели им. Андрияки (Москва) отрыта проведение большой выставки, посвященной в целом истории Староверия. Фотовыставку «Староверие Севера», также предметы книжности и медного литья преображенской традиции представляет председатель КПЦ им. прот. Аввакума М.Б.Пашинин. Из печати вышел выпуск Каталога выставки.

Председатель правления КПЦ им. прот. Аввакума М.Б.Пашинин

08 Сен
Поморский Север, Статьи

В НАО презентовали сборник докладов Международного старообрядческого форума

  • Фото: Екатерина Эстер/nao24.ru
  • Фото: Екатерина Эстер/nao24.ru

В Нарьян-Маре в храме Старообрядческой поморской общины состоялась презентация сборника по итогам второго Всемирного старообрядческого форума, посвященного 400-летию со дня рождения протопопа Аввакума.

– Благодаря нашей паломнической поездки в Пустозерск возникла возможность представить сборник материалов конференции Международного старообрядческого форума. Он прошёл 18-19 мая в Москве в рамках президентского гранта. Это было огромное событие для всего старообрядческого мира и всей России. В сборнике содержится порядка 40 докладов о современной старообрядческой жизни, почитании протопопа Аввакума. Символично, что наша презентация начинается на духовной родине Аввакума, где он провёл свои последние 14 лет жизни и написал «Житие», – отметил руководитель московского Культурно-Паломнического Центра имени протопопа Аввакума Максим Пашинин.

02 Сен
Объявления, Поморский Север

Объявление о 3-х Ковылинских чтениях

28 октября 2021г. в помещениях Московского Преображенского Старообрядческого монастыря состоятся Третьи Ковылинские Чтения,
посвященные 250-летию основания обители. Организатор Культурно-паломнический центр им. прот. Аввакума. Чтения проводятся в рамках реализации социально значимого проекта «Великие даты в истории староверия (250-летие духовных центров в Москве и 400-летие со дня рождения протопопа Аввакума)», выполняемого по Договору о предоставлении гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества № 21-1-007621.

Телефон для контактов 8(925)469-97-70, электронная почта tririm@yandex.ru

Начало конференции в 10.00

Приглашаются все, кому интересна история Преображенского духовного центра староверия, предполагается осветить следующие темы:

  • Московский Преображенский Старообрядческий монастырь — духовный центр староверов России;
  • Выдающиеся личности в истории Преображенского монастыря (Ковылин, Гнусин, Гучков, Егоров, Мараева, Горбунов и другие);
  • Традиции рукописной и печатной литературы Преображенского монастыря;
  • Иконописные традиции московских беспоповцев;
  • Меднолитейное дело Преображенских мастерских и их связи с другими центрами;
  • История старопоморских и поморских общин, исторически и духовно связанных с Преображенским монастырем;
  • Преображенский некрополь и его историко-культурное значение;
  • Певческие традиции Преображенского;
  • Роль московского купечества в хозяйственной жизни монастыря;
  • История гонений и отторжения Мужского двора;
  • Культурно-просветительские традиции на Преображенском;
  • Старообрядческие архивы, (Фонд Егорова, Пушкинский дом и др.) Их значение для истории староверия;
  • Современные проблемы староверия;
  • Вопросы диалога между староверием и обществом, государством;
  • Вопросы реставрации и восстановления архитектурного ансамбля монастыря;

По итогам Ковылинских Чтений планируется издание сборника материалов конференции.

Председатель правления Культурно-паломнического центра имени протопопа Аввакума Максим Борисович Пашинин.

Деревня Черногорская Усть-Цилемского района
14 Июл
Без рубрики, Поморский Север

Поморцы совершили традиционное паломничество в Усть-Цилемский район

Группа поморцев из Москвы, Санкт-Петербурга и Великого Новгорода отправилась в паломническую поездку в деревню Черногорская Усть-Цилемского района. Это историческая родина Вальтера Фота — основателя Культурно-паломнического центра имени протопопа Аввакума.

  • Деревня Черногорская Усть-Цилемского района

Потомственный старовер-помор Вальтер Фот (при крещении получивший имя Валентин) был одним из светских лидеров Старообрядческой поморской церкви. Он инициировал возведение ряда часовен, в том числе в Пустозерске. Участвовал в финансировании строительства церкви в Усть-Цильме и оказывал благотворительную помощь детям. Вальтер Фот скончался на 63-м году жизни в июле 2018 года.

  • Деревня Черногорская Усть-Цилемского района
  • Деревня Черногорская Усть-Цилемского района

В память о нем руководство Культурно-паломнического центра имени протопопа Аввакума — председатель правления Максим Пашинин, заместитель председателя Российского Совета Древлеправославной поморской церкви Алексей Безгодов, член Союза писателей России Антон Мельников вместе с членом Общественной палаты Московской области, представителем движения «Хранители России» Александром Кумохиным, а также представителем Невской старообрядческой поморской общины Денисом Ермолиным, отправились в дальний путь.

  • Деревня Черногорская Усть-Цилемского района
  • Деревня Черногорская Усть-Цилемского района

По традиции руководители Культурно-паломнического центра в поездке совершали добрые дела. По инициативе Антона Мельникова в недавно открытый поморский храм в деревне Загривочная была подарена резная икона Богородицы Одигитрия.

  • Деревня Черногорская Усть-Цилемского района
Деревня Черногорская Усть-Цилемского района

Также были вручены памятные медали в честь 400-летнего юбилея протопопа Аввакума тем устьцилемам, кто под руководством Вальтера Фота внес большой вклад в строительство памятных часовен в Пустозерске, на месте казни протопопа Аввакума.

  • Деревня Черногорская Усть-Цилемского района
  • Деревня Черногорская Усть-Цилемского района

Медали были вручены заместителю председателя совета МОД «Русь Печорская» Алексею Поздееву, а также непосредственному руководителю строительства часовен Михаилу Аншукову из села Степановское).

— В деревне Черногорская в построенной Вальтером Фотом часовне при старинном кладбище была отслужена панихида по рабу Божию Валентину в присутствии родных и близких. По окончании гости пришли на родовое кладбище Семеновых (род по линии матери), где была пропета заупокойная лития и совершено каждение могил. В родовом доме состоялась поминальная трапеза, по окончании которой было сказано немало теплых слов о покойном, о тех многих добрых делах, совершенных им во время земной жизни, — рассказал Максим Пашинин.

В-Загривочной-у-моленной
11 Июл
Поморский Север, Статьи

М. Борисов «Поездка в Черногорскую, на родину В.В. Фота»

На остановке в тайге по дороге в д. Черногорская

На остановке в тайге по дороге в д. Черногорская

Стало доброй традицией руководством Культурно-Паломнического центра имени протопопа Аввакума посещение родины его основателя Вальтера (Валентина) Фота (1956-2018)  в день его памяти 2 июля. Руководитель правления КПЦ М.Б.Пашинин, два его заместителя А.П.Мельников и А.А.Безгодов (также зам. председателя РС ДПЦ) вместе с руководителем Фонда им. прот. Аввакума А.Г.Кумохиным (также поморцем ) отправились в Усть-Цилемский район по приглашению семьи Фота почтить память соратника и друга, столь рано ушедшего от нас. Особенный смысл это имеет в этом юбилейном году, когда все Староверие отмечает 400-летие великого мученика за Древлеправославие протопопа Аввакума. Благодаря именно В.В.Фоту восемь лет назад были построены на месте казни памятные часовни Пустозерским мученикам.

Дорога в Усть-Цильму около 2000 км, кроме этого путь осложняют паромы, которые курсируют нечасто, но тем не менее путники выехав из Москвы в ночь 30.06. уже 01.07. прибыли в известное староверское село на Печоре. Первая встреча произошла с главой администрации Н.М.Каневым, участники движения «Хранители России» А.П.Мельников и А.Г.Кумохин передали ему средства защиты от пандемии, которая затронула и Республику Коми. Вечером того же дня вместе с о. Алексеем Носовым, настоятелем местного поморского храма, мы переправились через Печору и несколько раз через Пижму добрались до с.Загривочная. Здесь была сделана остановка, чтобы посетить недавно построенную моленную во имя иконы Всем скорбящим радость. Она построена на излучине берега Пижмы, на косогоре. Нас встретила председатель местной общины Торопова Наталья Никифоровна. Рассказала, что здесь издавна живут староверы-поморцы, раньше молились по домам, но теперь есть свой храм, необходимые иконы и книги тоже есть, помогает о. Алексий Носов. Сердечной была встреча с уставщицой моленной Чупровой Анастасией Макаровной (1935г.р), почти полвека она ведет службу в Загривочной (По окончании поездки руководство КПЦ им. прот. Аввакума решило подарить  образы Всем скорбящим радость и св. мученика Валентина в моленную, иконы уже пишутся). Пожелав доброго здравия, путники отправились дальше в с. Замежная.  Здесь пришлось оставить машину, последние 20 км до Черногорской можно проехать только на гусеничном вездеходе. Когда-то маленький Вальтер ходил по этой дороге пешком в школу в Замежную. Июнь на Севере был прохладным и дождливым, и дорога напоминало сплошное болото. Техника не выдерживала, несколько раз слетала железная гусеница, общими усилиями, кувалдой и ломом ставили обратно. Вместо предполагаемых двух ехали четыре часа по тайге среди прожорливых комаров и гнуса.

Отдохнув у гостеприимной семьи В.В.Фота, утром встали на молитву в часовне, которую рядом с домом построил покойный Валентин. Отслужив панихиду, отправились на деревенское кладбище, где родовые могилы семьи Фот (по материнской линии — Семеновы). Здесь спели литию, о.Алексей покадил могилы, поклонились усопшему. Добрые слова памяти соратника и друга сказал Михаил Филиппович Аншуков, ведь они вместе строили памятные часовни в Пустозерске, сделали много добрых дел на Пижме. Затем была поминальная трапеза, по окончании которой о .Алексий Носов сказал слово о подвиге раба Божия Валентина в строительстве часовен в Пустозерске, о том, что ,наверное, только потомки оценят величие этого дела. На поминки съехались все жители деревни, добрая память о Вальтере Вальтеровиче осталась на только в сердцах пижемцев, но и у всех поморцев.

Максим Борисов

03 Июн
История, Поморский Север, Статьи

Т.В. Игнатова «Из истории московского домовладения А.В. Мараевой в Медвежьем переулке»

Илл. 1 – План Сретенской части из «Атласа столичного города Москвы», составленного в 1852-1853 годах. Голубым овалом отмечен Медвежий переулок.

История моленной в Медвежьем переулке началась задолго до того, как «нехороший» дом стал собственностью Анны Васильевны Мараевой. В середине XIX столетия Медвежий переулок относился к Сретенской части. Со временем он был отнесен к Арбатской части Москвы, а не позднее 1903 года и вовсе переименован в Настасьинский.

Илл. 2 – Медвежий, позже Настасьинский переулок в «Атласе столичного города Москвы» середины XIX века и на карте Москвы 1907 года.

Еще в 1828 году в ведомостях о разрешенных в Москве старообрядческих моленных значилась «по Сретенской части моленная в доме купеческой дочери Шевалдышевой»[1]. Дом с моленной у Шевалдышевых приобрел купец Семен Борисов. Семен Борисов завещал дом в Медвежьем переулке сыну Лариону Семеновичу Борисову, а тот оставил дом в наследство своей дочери Афанасии Ларионовне[2].

Илл. 3 — Рапорт обер-полицмейстера относительно моленной в Медвежьем переулке. Рапорт составлен 27 октября 1890 года. В нем кратко изложено, как дом с моленной переходил от одного владельца к другому. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.71.

Илл. 4 – Рапорт обер-полицмейстера относительно моленной в Медвежьем переулке. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.71 об.

Илл. 5 — Фрагмент рапорта. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.71 об.

Информация о семействе Семена Борисова есть в «Материалах для истории Московского купечества»[3]. В VII томе, где опубликованы сведения, поданные купеческим сословием в ходе 8-й ревизии, указано: «1834 года марта 12 дня – 3-й гильдии купец Семен Борисов сын Борисов 70; прибыл из отпущенных на волю от князя Владимира Михайловича Урусова крестьян с 1832 года; у него сыновья: Лев 41 (…); Тихон 37 (…); Ларион 34 (у него сыновья: Андрей 5, Михаил 6 месяцев). У него – Семена – жена Марья Семенова 67; (…) у Лариона жена Дарья Федорова 34, дочь Афанасия 3»[4].

Илл. 6 – «Материалы для истории Московского купечества», том VII, стр. 17. Сведения о семье Семена Борисова отмечены синим маркером. Имя его внучки Афанасии Ларионовны, будущей владелицы дома в Медвежьем переулке, отмечено желтой точкой. Числа рядом с именами обозначают возраст на момент составления ревизии. Таким образом, в марте 1834 года Семену Борисову было 70 лет, его сыну Лариону – 34 года, а внучке Афанасии – 3 года, следовательно она родилась около 1831 года.

Через 16 лет, 26 мая 1850 года, была проведена следующая 9-я ревизия. В ходе 9-й ревизии также были зафиксированы сведения о семье купца третьей гильдии Лариона Семенова Борисова. В ревизскую сказку записан он сам, его жена Дарья Федорова, сын Андрей и дочь Афанасия. Младший сын Михаил умер в 1835 году. Здесь же указана и конфессиональная принадлежность семейства: «Ларион Семенов Борисов вероисповедания по Преображенскому кладбищу», «Лариона Семенова Борисова жена Дарья Федорова безпоповщинского по Преображенскому кладбищу согласия». Именно по этой причине «жена его Дарья Федорова из сказки исключена, а дети его сын Андрей и дочь Афанасия в общей о купечестве сказке показаны незаконнорожденными»[5].

Илл. 7 — «Материалы для истории Московского купечества», том VIII, стр. 14. Фрагмент.

В последнем IX томе «Материалов для истории Московского купечества» опубликованы данные 10-й ревизии, записанные в 1857 году. Здесь обо всем семействе Лариона Семенова Борисова сказано «безпоповщинского согласия». Это относилось к нему самому, его жене Дарье Федоровне, 28-летнему сыну Андрею и дочери Афанасии 26-ти лет[6].

Илл. 8 – «Материалы для истории Московского купечества», том IX, стр. 5. Фрагмент.

Оба родителя: Ларион Семенович и Дарья Федоровна, – умерли в 1874 году, а в 1878 году скончался их сын Андрей Ларионович[7]. Хозяйкой дома в Медвежьем переулке становится 47-летняя Афанасия Ларионовна Борисова. Именно у нее около 1878 года[8] Анна Васильевна Мараева и приобрела дом, расположенный по адресу 2-й участок Арбатской части, Медвежий переулок, д. 3[9]. Как будет позже описано в одном из донесений, «его (т.е. дома – Т.И.) место положение состоит Арбатской части, 2-го участка, в Медвежьем переулке, с Тверской улицы, на левой руке переулка 2-й дом, рядом с булочной и домом Савостьянова»[10].

Илл. 9 – Фрагмент из «Атласа столичного города Москвы». Красным маркером отмечен Палашевский переулок, красная стрелка указывает на расположенный в нем храм Рождества Христова в Палашах. Синим маркером отмечен Медвежий переулок, синяя стрелка указывает на второй дом по левой стороне.

Заметим, что в Медвежьем переулке Анне Васильевне принадлежало несколько строений. В справочнике «Вся Москва» на 1886 год адрес в Медвежьем переулке стоит первым в списке московских домовладений А.В. Мараевой: Медвежий переулок, Арбатская часть, 2 участок, дома 21, 20, 3[11].

Илл. 10 — Вся Москва. Адресная и справочная книга на 1886 год. М., 1886. Отдел II. С. 393.

Но именно дом № 3 с находящейся в нем моленной доставлял много беспокойства священнику Василию Евфимиеву Световидову, настоятелю храма Рождества Христова в Палашах, к приходу которого и относилось домовладение.

Илл. 11 — Храм Рождества Христова в Палашах.

О том, что в доме № 3 по Медвежьему переулке есть старообрядческая моленная, о. Василий Световидов знал задолго до 1878 года, т.е. до покупки дома А.В. Мараевой. На данный момент в Центральном государственном архиве Москвы (ЦГАМ) в фонде Московской духовной консистории (ф. 203) обнаружены четыре донесения, составленных священником Василием Евфимиевым Световидовым с причтом, где вышестоящее начальство информируется о «находящейся в приходе раскольнической моленной». Самое раннее из обнаруженных донесение датировано ноябрем 1862 года, следующее было составлено в декабре 1871 года, третье – в декабре 1872 года и последнее, четвертое, датировано 29 ноября 1879 года.

Тексты всех донесений почти дословно повторяются. Приведем в качестве примера самое раннее донесение, составленное в ноябре 1862 года:

«В Московскую Духовную Консисторию

Никитского сорока Христорождественской, в Палашах, церкви

священника Василия Евфимиева Световидова с причтом

Донесение

О находящейся в нашем приходе раскольнической моленной сим покорно доносим.

Моленная сия находится в доме умершего купца Семена Борисова, раскольника беспоповщинской секты. Сын его Илларион Семенов вместе с женою своею Дариею Федоровою и дочерью, девицею, Афанасиею упорно держатся раскола и собираются для совершения своего богослужения по своему обряду в означенной моленной. Кроме их при совершении богослужения бывают проживающие в сем доме раскольники той же секты, мещанки и государственные имущественные крестьяне числом 16 человек; а также, по слухам, и из других мест раскольники обоего пола одной с ними секты собираются в их моленную. Главою собрания прежде был означенный умерший Семен Борисов. Теперь же кто, нам не известно. Прочие члены сего собрания, не исключая и женска пола, участвуют в чтении и пении. Впрочем, об обрядах и действиях их богослужения ничего достоверного сказать не можем по причине их крайнего упорства и удаления от всякого сообщения с нами. 1862 года ноября … дня (на месте даты стоит пропуск – Т.И.)»[12].

Илл. 12 – Донесение о. Василия Световидова, составленное в 1862 году. ЦГА Москвы Ф.203 Оп.311 Д.86. Л.2.

Илл. 13 – Донесение о. Василия Световидова, составленное в 1871 году. ЦГА Москвы Ф.203 Оп.337 Д.82 Л.2.

Световидов был хорошо осведомлен о прежних владельцах дома. Именно о. Василий в четвертом из обнаруженных донесений, от 29 ноября 1879 года, сообщает годы смерти членов семьи. Здесь же сообщается и о приобретении дома А.В. Мараевой:

«В Московскую Духовную Консисторию

Никитского сорока Христорождественской, в Палашах, церкви

священника Василия Евфимиева Световидова с причтом

Донесение

О находящейся в нашем приходе раскольнической моленной сим покорно доносим.

Моленная сия находится в доме умершего купца Семена Борисова, принадлежащем в настоящее время купчихе Мараевой, раскольнице беспоповщинской секты. Сын умершего купца Семена Борисова Илларион Семенов, а также и жена его, упорно державшиеся раскола, в 1874 году умерли. А в 1878 году умер и сын Иллариона Семенова, Андрей Иларионов. После сих кто в настоящее время состоит главою собрания, неизвестно. Известно, по слуху, что и теперь собираются для совершения своего богослужения, по своему обряду, в означенную моленную проживающие в доме раскольницы этой секты, мещанки, числом более 10 человек, а также, по слухам, и из других мест раскольники обоего пола, одной с ними секты. Об обрядах и действиях их богослужения ничего достоверного сказать не можем по причине их крайнего упорства и удаления от всякого сообщения с нами. 1879 года ноября 29 дня»[13].

Заметим, что четыре ранних донесения о. Василия Световидова (1862, 1871, 1872 и 1879 годов) никаких последствий не имели. Видимо, они «ложились в стол». Дела по этим донесениям состоят из 2–3 листов: собственно самого донесения и сопроводительной записки о его получении. Но пятое донесение Световидова, составленное 18 ноября 1883 года, стало причиной следственного дела[14], в ходе которого был собран интереснейший материал о внутреннем устройстве моленной и распорядке жизни «как бы богадельни».

Илл. 14 – Обложка следственного дела о моленной в доме №3 по Медвежьему переулку. «Дело по донесению Новопименовского благочиннаго протоиерея Александра Никольского о раскольнической моленной, находящейся в приходе Христорождественской, в Палашах, церкви». 11 февр. 1884 г. — 2 окт. 1884 г. На 18 листах. Ф.203 оп.364 д.92.

20 апреля 1884 года благочинный Никитского сорока протоиерей Александр Григорьевич Никольский и настоятель Христорождественской, в Палашах, церкви протоиерей Василий Евфимиевич Световидов подают в Московкую духовную консисторию донесение, текст которого приведем полностью.

«Донесение

В силу указа Московской Духовной Консистории от сего 1884 года марта 6 дня, за № 2045 сим Московской Духовной Консистории представляем следующие добытые нами сведения о раскольнической моленной, находящейся в приходе московской Христорождественской, в Палашах, церкви.

А. Сведения, полученные от православных жильцов, в настоящее время проживающих на квартирах этого дома, среди которого находится старообрядческая моленная раскольников беспоповщинского толка.

  1. Дом этот действительно принадлежит купчихе Мараевой, раскольнице безпоповщинского толка, или, как выражались некоторые, раскольнице Преображенского кладбища, а потому, дескать, и моленная принадлежит ей. Она сама живет то в Москве, где-то далеко, в другом собственном ее доме, то в городе Серпухове.
  2. С этой владелицей, или хозяйкой дома, они знакомства не имеют. Видали они ее в окна своих квартир, когда она приезжала в дом для получения дохода с дома и входила в моленную, или в помещения при моленной, в которых живут управляющий этим домом, также раскольник беспоповщинского толка, некто Иван Григорьев, который получает для передачи Мараевой плату за квартиры с квартирантов дома, и также живут, как бы в богадельне, несколько женщин, или девиц, они не знают, различного возраста, раскольниц беспоповщинского толка, числа которых они определенно не знают.
  3. Приезжает Мараева довольно часто, и ее встречают в дверях моленной с какими-то особенными почестями – с каждением ладаном и даже слышно бывает пение проживающих там раскольниц.

Б. Сведения, собранные от вышеозначенного Ивана Григорьева.

  1. Он действительно управляющий домом и надзирающий за живущими при моленной женщинами, за что и получает жалованье от Мараевой. Он же собирает и доход с дома. В помощь себе он имеет дворника, также раскольника.
  2. Моление в моленной, по его словам, совершается в воскресные и праздничные дни, а в будни не всегда. Главою их молитвенных собраний бывает какой-то почтенный у них старец, не живущий у них, но временно наезжающий к ним. Этот старик состоит наставником их и, так сказать, главою их, не у них только, но и у других раскольников. Он бывает часто в г. Серпухове и других местах. В отсутствие этого старика он, Иван Григорьев, наблюдает за порядком богослужения. По словам других, проживающих в этом доме православных, надевая для этого даже особенную одежду.
  3. Совершаются у них служения: вечернее, утреннее и часы. Живущие в моленной иногда отправляют каноны или правила.
  4. В воскресные и праздничные дни к их богослужению собирается довольно богомольцев из других мест обоего пола.
  5. Чтение и пение совершают живущие при богадельне девицы, которых теперь находится числом 8, а с кухаркою, которая на них стряпает и также раскольница, 9. Постоянного числа проживающих при моленной он не определить не может: они то прибывают, то убывают. По слухам, от других нами полученным, этих девиц, когда они научатся читать и петь, рассылают в другие молельни.
  6. Девиц этих содержит хозяйка дома, Мараева, а он, Иван Григорьев, покупает для них провизию и все необходимое для содержания их. Старшей из живущих в этой богадельне и в некотором роде начальнице, или надзирательнице их 50 лет, другой 30 лет, а есть 20-ти и моложе.
  7. Хозяйка дома, Мараева, приезжает в моленную редко. Она большею частию пребывает в г. Серпухове, где у нее есть также собственный дом.
  8. На вопрос наш: когда основана их моленная, он отвечал, что не знает, потому что сам живет здесь еще только 10 месяцев, но слышал, дескать, что на эту моленную существует указ царя Алексея Михайловича, а потому де разрушить ее никто не смеет.
  9. Иван Григорьев сказал нам, что он умеет только читать и писать, но в разговоре, между прочим, показал нам, что он имеет понятие о полемике Г. Филиппова с профессором Санкт-Петербургской Духовной Академии Г. Никольским и прибавил, что вот де защищавший нас Г. Филиппов, человек весьма умный и ученый, посрамил профессора вашей Академии, противника нашего.
  10. На вопрос наш, – бывал ли он на беседах, которые теперь ведутся в Москве со старообрядцами, он отвечал, что считает это бесполезным, потому что, как человек простой и неученый, с учеными он спорить не может. Впрочем, по совету нашему, хотел купить сочинение покойного митрополита Филарета «Ответы к глаголемому старообрядцу, о которых он до сих пор не имел понятия».
  11. Когда мы коснулись причин отделения их от церкви и удаления от ее служителей, он отвечал, что этих причин много, но прежде всего указал на хождение посолонь.
  12. Вообще он человек, хотя не ученый и называющий себя простецом, но довольно хитрый и осторожный в словах. На вид ему не более 60 лет. Сложения он крепкого и здорового.
  13. Моленная составляет большую, почти квадратную комнату, на восточной стороне которой находится иконостас, наполненный иконами старинного письма, большей частию в серебро-позлащенных ризах, или окладах, пред которыми стоят подсвечники с местными восковыми свечами. По обе стороны клиросы, за которыми аналогии, на которых лежат церковные книги»[15].

Илл. 15 – ЦГА Москвы Ф.203 Оп.364 Д.92 Л.4.

Илл. 16 — ЦГА Москвы Ф.203 Оп.364 Д.92 Л.4об.

Илл. 17 — ЦГА Москвы Ф.203 Оп.364 Д.92 Л.5.

Илл. 18 – ЦГА Москвы Ф.203 Оп.364 Д.92 Л.5об.

Однако и это расследование ни к чему не привело – моленная закрыта не была. 11 сентября 1884 года из Министерства Юстиций в Московскую духовную Консисторию пришел ответ: «за силою Высочайшего повеления 3 мая 1883 года о даровании раскольникам некоторых прав гражданских и по отправлению духовных треб, (…) предварительное следствие по означенному сообщению Консистории об устройстве раскольнической моленной в доме купчих Мараевой возбуждаться не будет»[16].

Однако противостояние протоиерея Василия Световидова и моленной в Медвежьем переулке на этом не закончилось. В начале января 1886 года о.Василий пишет очередное донесение о старообрядческой моленной, находящейся в его приходе, в доме Мараевой. Текст этого донесения почти дословно повторяет все предыдущие[17]. 15 января 1886 года уже с сопроводительным документом от благочинного Никитского сорока протоиерея Петра Приклонского информация поступила в Московскую Духовную Консисторию[18]. Следствие по данному делу растянулось до 1891 года[19], но никаких новых сведений о внутреннем устройстве моленной или проживавших при моленной федосеевцах получено не было. Тем не менее, 4 февраля 1891 года в Московскую духовную консисторию пришел ответ из Министерства юстиций за подписью прокурора о том, что «дела о самовольном открытии раскольнических моленных в домах Лапшина, Мараевой и Быкова (…) дальнейшим производством прекращены»[20].

Но последнюю точку в истории моленной в Медвежьем переулке поставил отнюдь не деятельный священник, а Съезд противораскольничьих миссионеров, состоявшийся в Москве в 1887 году[21].

Илл. 19 – «Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров». 19 октября 1888 – 23 марта 1891 года. На 113 листах. ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307.

Отчитываясь об итогах съезда перед московским губернатором Владимиром Андреевичем Долгоруковым, действительный статский советник Скородумов в секретном рапорте пишет:

«Имею честь донести вашему сиятельству следующее: путем секретных розысков негласных действий комиссиею дознано, что кроме Преображенского богаделенного дома и двух помещений вне его ограды для певчих, клирошанок и псалтирщиц, федосеевские раскольники в период последних 20 или 25 лет устроили в разных местах Москвы самовольно и в нарушение запрещений правительства, последовавших в начале 50-х годов, еще не менее 8 особых обителей, скитов или приютов, которые содержатся на счет того же богаделенного дома, или же на счет главных его руководителей и призревают, не без ведома местной полиции (позже вычеркнуто карандашом), под видом «жильцов», «чернорабочих» или «из благодеяния» до 95 мужчин и до 555 женщин, не считая в том числе 25 человек певчих и до 167 клирошанок и псалтирщиц или читалок. Кроме того, у федосеевцев есть еще мелкие приюты, размещенные в небольших домах последователей этой секты, густо заселивших местность у Преображенской заставы и ближайшего к ней села Черкизова. Не только певчие и читалки, но и значительная часть из призреваемых в этих приютах лиц, преимущественно женского пола, имеют молодой возраст от 15 до 30 лет, а в домах Быкова и Мараевой есть даже малолетние, до 15 лет. Две названные из этих же обителей, находящиеся на Покровке и в Грузинах, представляют собой как бы правильно устроенные монастыри, а остальные 6, при началах общежития, имеют моленные с иконостасами, аналоями и прочею церковною утварью»[22].

Далее приводятся сведения «о раскольниках безпоповщинской федосеевской секты, призреваемых в тайных обителях», представленные в виде таблицы (Приложение 1). В список «тайных обителей» попал и дом А.В. Мараевой в Медвежьем переулке:

«В доме Мараевой №3, Арбатской части по Медвежьему переулку, с моленною для призреваемых и приходящих. Призреваемые числятся по книгам «из благодеяния». При моленной 8 женщин 12–28 лет и 1 мужчина эконом. Числятся «жильцами»: семья из 4-х человек, в том числе, в счет 8-и, одна певчая и еще 3 женщины.

Всего: мужчина – 1, женщин – 5, малолетний – 1.

Тут же приходящие дети обучаются грамоте и молению по Преображенскому кладбищу»[23].

Илл. 20 – Фрагмент таблицы, содержащей сведения о «тайных обителях». ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307 Л.19об.-20. Синим маркером отмечены сведения о моленной в доме А.В. Мараевой в Медвежьем переулке.

Илл. 21 – Данные о моленной в доме А.В. Мараевой в Медвежьем переулке. ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307 Л.19об.

Вслед за этим последовало распоряжение ликвидировать «тайные обители». Первыми были закрыты дом Баранова и Кочегарова № 45 по Покровке, дом Мараева по Суворовской улице, дом Кочегарова №6 (бывший Бузиной) по улице 9 роты, дом Быкова Пресненской части на Грузинской улице, дом Тихомирова № 17 и 19 по улице 9 роты, дом Москвиной в селе Черкизове, 2-ого стана Московского уезда[24].

Отчитываясь перед московским губернатором о ликвидации старообрядческих богаделен, действительный статский советник Е.С. Егоров цинично сетует: «большая половина из них (призреваемых из закрытых богаделен – Т.И.) оказались весьма слабые, больные и увечные лица обоего пола в возрасте от 50 до 87 лет включительно, что и послужило немалым затруднением к скорому исполнению поручения Вашего Сиятельства, несмотря на самые энергичные меры домовладельцев к выселению вышеупомянутых лиц»[25].

Но дом в Медвежьем переулке продолжал сдерживать натиск. Пытаясь спасти моленную, А.В. Мараева пишет чиновникам, что в ее доме №3 помещаются жильцы различных званий, занятий и вероисповеданий[26]. В подтверждение этому был составлен список жильцов дома №3 (Приложение 2).

20 марта 1890 года Анна Васильевна Мараева направляет московскому губернатору первое прошение, текст которого приведем полностью:

«Его сиятельству

господину московскому генерал-губернатору

Князю В.А. Долгорукову

Почетной горожанки

Анны Васильевны Мараевой

Прошение

Председатель попечительного Совета Преображенского богаделенного дома Е.С. Егоров (имеется ввиду упомянутый выше действительный статский советник – Т.И.) объявил мне, что, по распоряжению Господина московского губернатора, должны быть закрыты к 1 апреля сего года все существующие в Москве приюты для старообрядцев, помещающиеся в частных домах и в том числе в доме моем Арбатской части, 2 участка, по Медвежьему переулку. Между тем в означенном доме моем никакого приюта не существует, а есть лишь моленная, разрешенная правительственною властью с незапамятных времен, как это могут подтвердить старожилы, – соседи и местная полиция, – и при этой моленной восемь женщин служительниц, составляющих в то же время и мою прислугу.

Ввиду изложенного, я принимаю на себя смелость почтительнейше просить высокой защиты Вашего Сиятельства в этом деле для меня святом и имеющем великую важность, ибо с ним связано существование моленной, столь дорогой для меня и многих.

Моля Господа Бога о даровании здравия и благоденствия Вашему Сиятельству, прошу Вас о законной поддержке и ограждении тех несчастных, которые должны будут лишиться всякой возможности существования.

Москва. 1890 год. Марта 20 дня.

Почетная гражданка Анна Васильевна Мараева»[27].

Илл. 22 – Прошение А.В. Мараевой от 20 марта 1890 года. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.36.

Илл. 23 Прошение А.В. Мараевой от 20 марта 1890 года. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.36. Фрагмент.

Илл.24 — Прошение А.В. Мараевой от 20 марта 1890 года. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.36. Фрагмент.

Илл. 25 Прошение А.В. Мараевой от 20 марта 1890 года. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.36об — 37.

Илл. 26 – Прошение А.В. Мараевой от 20 марта 1890 года. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.37.

25 мая 1890 года А.В. Мараева пишет губернатору второе прошение, где упоминаются интересные факты из истории домовладения:

«В дополнение к прошению, поданному мною Вашему сиятельству о сохранении моленной, существующей в моем доме в г. Москве, Арбатской части, 2 участка, по Медвежьему переулку, с 1810 года, я имею честь представить планы, составленные в 1817, 1834 и 1842 годах, на которых показано здание означенной моленной, и копию с духовного завещания умершего в 1824 году бывшего владельца означенного дома, купца Тимофея Даниловича Шевалдышева, завещавшего святые иконы и духовные книги сестре своей Евдокие Даниловой. Независимо от этого непрерывное существование моленной с 1810 года, переход здания ее и всего устройства с священными книгами и святыми иконами от Тимофея Шевалдышева к его сестре Евдокие Даниловой и последующим приобретателям, включая в число таковых и меня, могут удостоверить свидетели, прежде всего:

  1. прапорщица Екатерина Александровна Фон-Ранбах, жительствующая Пречистенской части, 2 участка, по Сивцеву вражку, в доме Краснопевцевой;

и местные старожилы:

  1. камер-юнкер двора Его императорского величества Юрий Всеволодович Мерлин

и купцы:

  1. Семен Тихонович Борисов, жительствующий Сретенской части, 1 участка, у Петровских ворот, в собственном доме, и
  2. Павел Васильевич Смирнов, жительствующий Сущевской части, участка по Долгоруковской улице, в собственном доме.

На основании изложенного я почтительнейше имею честь просить Ваше Сиятельство приказать допросить означенных лиц и разрешить дальнейшее существование моей моленной, продолжающееся непрерывно с 1810 года, т.е. более 80 лет»[28].

Илл. 27 — Прошение А.В. Мараевой от 25 мая1890 года. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.58.

Илл. 28 — Прошение А.В. Мараевой от 25 мая1890 года. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.58об.

Указанные лица дали письменные подтверждения слов А.В. Мараевой, а упомянутые планы и копия с духовного завещания к делу, к сожалению, не подшиты.

Дело о затянувшемся закрытии моленной в Медвежьем переулке дошло до министерств и Синода. Яркой иллюстрацией антистарообрядческого законодательства служит письмо министра внутренних дел от 19 января 1891 года, адресованное московскому губернатору:

«… основанием к ходатайству Мараевой об оставлении моленной служит (…) почти вековое существование означенной моленной, упоминаемой и в составленных в 1828 году ведомостях о разрешенных в Москве моленных, а также отсутствие будто бы при ней предполагаемого тайного общежития раскольников.

Находя со своей стороны, что одно заявление просительницы о том, что проживающие при ней 8 женщин-раскольниц составляют ее прислугу, без указания даже тех обязанностей, которые они исполняют, вовсе не может служить доказательством отсутствия в ее доме тайного раскольнического общежития, и принимая во внимание, что если моленная в означенном доме и была терпима правительством с начала текущего столетия, то очевидно лишь на том основании, что лица, владевшие этим домом, ни в чем предосудительном или противозаконном замечены не были.

Между тем, как нынешняя домовладелица, к которой упомянутый дом вместе с моленною перешел покупкою лишь около 12 лет назад, не только озаботилась своевременно испросить надлежащее разрешение на продолжение существования моленной в купленном ею доме, но даже вопреки ст. 50 устава о пред. и прес. прест., дозволила себе самовольно устроить при моленной нечто вроде общежития последователей федосеевской секты, к которым, как не признающим браков и молитвы за царя, правительство не может относиться с одинаковою терпимостию, как и к раскольникам других менее вредных сект.

Я, согласно с заключением обер-прокурора Св. Синода, с которым было сделано по настоящему делу сношение, признаю выше объясненное ходатайство Мараевой не подлежащим удовлетворению»[29].

18 марта 1891 года московский обер-полицмейстер кратко отрапортовал губернатору о том, что моленная Мараевой закрыта и «призвераемые в общежитии женщины удалены»[30].

***

Приложение 1.

«Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров».

19 октября 1888 – 23 марта 1891 года. На 113 листах.

ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307.

Сведения о раскольниках безпоповщинской федосеевской секты, призреваемых в тайных обителях (Л.19–20).

№ адрес Количество призреваемых
Воз-

раст

 Мужчины Воз-раст Жен-щи-

ны

 Мало-летние
1. В доме Баранова и Кочегарова № 49, по Покровке.

Обитель с характером правильно устроенного монастыря (позже вычеркнуто — Т.И.). С общежитием и полною моленною.

Настоятельница, казанская мещанка Евдокия Егорова Асаднова (?), называющаяся «матерью Евникеей». Призреваемые в скуфьях и темной одежде, по домовым книгам числятся жильцами, а содержатся на счет членов комитета Преображенского богаделенного дома, Баранова и Кочегарова, из коих последний состоит в то же время пенсионером, призреваемым в Преображенском богаделенном доме.

  

23-х лет

свыше 60

  

1

7

  

15-20

20-30

30-40

40-50

50-83

  

12

21

14

12

25

  

нет
2 В доме Мараева, №25 по Суворовской улице – обитель с характером общежития; моленная для призреваемых и приходящих; небольшая больница, куда врач, однако же, не допускается. Призреваемые все преклонного возраста, кроме 26 человек, кои моложе 30 лет, но страдают неизлечимыми болезнями. Содержится обитель на средства Преображенского богаделенного дома. В качестве жильцов призреваются 64 мужчины и 132 женщины.  

64

  

132
 

3

 /Л.19об./

В доме Василия Яковлева Васильева, №24-26 по улице 9-й роты обитель с таким же характером, как в доме Мараева. Кроме проживающих здесь двух певчих, все призреваемые преклонного возраста.

    

10

    

60
4 В доме Кочегарова, № 6 (бывший Бузиной) по ул. 9-й роты обитель с характером двух предыдущих. Моленная, больница без врача.  

До 30 лет

Пожи-лых

  

14

63
5  В доме Быкова, Пресненской части по Грузинской ул. обитель с 1856 года. Имеет вид правильно устроенного монастыря, с полной моленною. Призреваемые числятся жильцами и содержатся на счет Преображенского богаделенного дома. Обитель сходная с помещающейся на Покровке, где числится игуменьею «Евникея».  

Преклонных лет

  

14

  

13-15

17-20

21-25

26-30

31-35

36-45

46-50

51-60

61-84

  

6

9

7

8

4

10

7

20

39

  

6
6 В доме Мараевой №3, Арбатской части по Медвежьему переулку, с моленною для призреваемых и приходящих. Призреваемые числятся по книгам «из благодеяния».

При моленной 8 женщин 12-28 лет и 1 мужчина эконом.

Числятся «жильцами»:

Семья из 4-х человек, в том числе, в счет 8-и, одна певчая и еще 3 женщины.

Всего:

Мужчина – 1

Женщин – 5

Малолетний – 1.

Тут же приходящие дети обучаются грамоте и молению по Преображенскому кладбищу.

  

1 – эко-ном

  

12-28

  

8
7 В доме Тихомирова №17-19 по ул. 9 роты обитель в 2-х флигелях, из коих в одном имеется моленная на счет купцов Матвеевых, с приютом

/Л.20/

для 18 женщин, большей частью преклонного возраста, а в другом флигеле устроены квартиры. В них помещаются 12 женщин большей частию также пожилых. Пищевое довольствие от благотворителей.

Итого: 30 пожилых женщин.

  

Пожи-лых

  

30
8 В доме Москвина (бывшем Кулешникова), за Преображенской заставой в с. Черкизове, 2 ст. Московского уезда приют в 2-х флигелях, с моленной, содержимый на счет Москвина и других благотворителей. Проживает преимущественно пожилых 50 женщин.
ИТОГО.

Всего по секретным осмотрам, произведенным в разное время:

Мужчин – 88

Женщин – 556

Малолетних — 7
Кроме этого.
1 В доме бывшем Кочегарова № 30 (ныне Москвина) по ул 9 роты помещается 194 женщины, а за выбывшими 27-ю, наличествовали в день осмотра 167 – читалок и клирошанок, пребывающих большей частью в Преображенском богаделенном доме.

Из них числится:

65 – чернорабочих,

93 — жилицами

  

11-14

15-20

20-30

30-40

40-60

  

14

52

43

21

36

  

Ребенок 9 лет — 1
2 В доме Васильева (бывшем Соловьева) № 5-7 по Кладбищенскому переулку 25 человек певчих, пользующихся столом от Преображенского богаделенного дома.  

25

 

Приложение 2.

«Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров».

ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307.

Список жильцов дома А.В. Мараевой по адресу 2 участок Арботской части, Медвежий переулок, д.3 (Л.52–52 об.).

№ Фамилия Имя Занятие Где (работает)
1 Разоренов Алексей Ермилов торговец На стороне
2 Соловьев Василий Петров портной На месте
3 Фурсова Матрена Яковлева портниха На месте
4 Неверов Николай Зотов Драпировщик и обойщик На месте и на стороне
5 Потоцкий Михаил Федорович Доктор На месте и на стороне
6 Трутнев Александр Иванович торговец На стороне
7 Ларионов Николай Иванович башмачник На месте
8 Молчанов Иван Петрович часовщик На стороне
9 Крейзберг Николай Федорович Драпировщик и обойщик На месте и на стороне
10 Товарищество Абрикосова-сыновей конфетчики На стороне
13
11 Егор(ов) Богдан Яковлевич Золотарь по дереву На месте
12 Матвеева Марья Дмитриева —— ———
 

14

 /Л.52об/

Сорокин Иван Иванович

  

столяр

  

На месте
15 Смирнов Петр Сысоев кузнец На месте
16 Касимов Семен Васильевич швейцар На стороне
17 Иванов Василий Ночной сторож При доме
18 Сомороков Александр Васильевич Прачетник (?) На месте
19 Монин Иван Андреевич прикащик На стороне
20 Михайлова Александра Алексеева Коровница На месте
21 Солнцева Федора Васильева Белошвейное заведение На месте
22 Беляев Андрей Петрович портной На месте
23 Мальцев Иван Алексеевич торговец На месте
24 Мишин Николай Офиногенович паяльщик На месте
25 Цыганов Николай Сергеевич артельщик На стороне
26 Тимофеев Николай портной На месте
27 Костеров Арсений Васильевич прикащик На стороне
28 Мельников Сергей Ананьев типографщик На стороне

 

[1] Из рапорта московского обер-полицмейстера, поданного 27 октября 1890 года московскому генерал-губернатору. См: «Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров». 19 окт. 1888 – 23 марта 1891 года. На 113 листах. ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307 Л.71-71 об.

[2] Там же.

[3] Материалы для истории Московского купечества/сост. Н.А. Найденов. М., 1883-1889.

[4] Материалы для истории… Т. VII. М., 1888. С.17.

[5] Материалы для истории… Т. VIII. С.14.

[6] Материалы для истории… Т. IX. С. 5.

[7] Из донесения священника Василия Световидова. См.: «Дело о находящейся в приходе Никитского сорока Христорождественской, в Палашах, церкви раскольнической в доме Борисовых моленной». 29 ноября 1879 г. На 2 листах. ЦГАМ Ф.203 Оп.354 Д.28 Л.2.

[8] Год покупки дома в Медвежьем переулке (1878) точно не указывается ни в одном из обнаруженных документов, но эта дата вытекает как из донесения о. Василия Световидова (ЦГАМ Ф.203 Оп.354 Д.28 Л.2), так и из рапорта московского обер-полицмейстера, поданного 27 октября 1890 года московскому генерал-губернатору (ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307 Л.71-71 об.) .

[9] ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307 Л. 19 об.

[10] Из донесения о. Василия Световидова от 23 мая 1884 года. См.: «Дело по донесению Новопименовского благочиннаго протоиерея Александра Никольского о раскольнической моленной, находящейся в приходе Христорождественской, в Палашах, церкви». 11 февраля 1884 г. – 2 октября 1884 г. На 18 листах. ЦГАМ Ф.203 Оп.364 Д.92 Л.7.

[11] Вся Москва. Адресная и справочная книга на 1886 год. М., 1886. Отдел II. С. 393-394.

[12] ЦГАМ Ф.203 Оп.311 Д.86. Л.2.

[13] ЦГАМ Ф.203 Оп.354 Д.28 Л.2.

[14] ЦГАМ Ф.203 Оп.364 Д.92 «Дело по донесению Новопименовского благочиннаго протоиерея Александра Никольского о раскольнической моленной, находящейся в приходе Христорождественской, в Палашах, церкви». 11 февраля 1884 г. — 2 октября 1884 г. На 18 листах.

[15] ЦГАМ Ф.203 Оп.364 Д.92 Л.4-5 об.

[16] Там же. Л.17.

[17] Донесение протоиерея Василия Световидова, составленное в январе 1886 года. ЦГАМ Ф. 203 Оп.380 Д.66 Л.2.

[18] Донесение благочинного Никитского сорока протоиерея Петра Приклонского, составленное в январе 1886 года. ЦГАМ Ф. 203 Оп.380 Д.66 Л.1.

[19] «Дело о раскольнических молельнях, существующих в приходах церквей Рождественской в Палашах и Василия-Кесарийской на Тверской». Январь 1886 – 9 февраля 1891 года. На 38 листах. ЦГАМ Ф.203 Оп.380 Д.66.

[20] Там же. Л.38.

[21] «Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров». 19 октября 1888 – 23 марта 1891 года. На 113 листах. ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307.

[22] Там же. Л. 6-6об.

[23] Там же. Л. 19 об.

[24] Там же. Л. 35.

[25] Докладная записка от 29 марта 1890 года. Там же. Л.40-40об.

[26] Там же. Л. 35-35 об.

[27] Там же. Л. З6-37.

[28] Там же. Л. 58-58об.

[29] Там же. Л. 87-88.

[30] Там же. Л. 108.

24 Май
Поморский Север, Статьи

о.Александр Егорович Тарасов «Чествование 400-летия протопопа Аввакума в Белгороде»

Уважаемые участники конференции, отцы, братья и сестры!

Прежде всего благодарю организаторов за приглашение на эти торжественные мероприятия, посвященные священномученику протопопу Аввакуму в Нарьян-Маре.

Мне приятно видеть, какие добрые отношения к староверам Заполярья со стороны руководства НАО и г. Нарьян-Мара. В этом смысле мы, староверы Белгородчины с вами как бы побратимы. В подготовке и проведении празднования 400-летия протопопа Аввакума нам активно организационно и материально помогают губернатор Е.С. Савченко и глава администрации г.Белгорода Ю.В. Галдун.

Мной был составлен предварительный план подготовки и проведения мероприятий, которые были утверждены на общем собрании общины. После этого состоялась моя встреча с губернатором Белгородской области, а потом и с мэром г. Белгорода, где ими было подтверждено сотрудничество в вопросах взаимодействия по подготовке и проведению мероприятий по празднованию 400-х летия протопопа Аввакума. Ими даны были даны соответствующие, конкретные поручения управлению культуры, управлению образования по проведению планируемых мероприятий, а так же информационного сопровождения их в средствах массовой информации области и города. Остановлюсь на некоторых значимых мероприятиях:

  1. Было подготовлено совместно с управлением культуры Белгородской области и председателем правления Культурно-паломнического центра имени протопопа Аввакума Пашининым М.Б. экспозиция в государственном историко-краеведческом музее «Путь протопопа Аввакума и поморское староверие от севера до юга».  В музее были представлены старообрядческие иконы, рукописные и старопечатные книги, предметы быта староверов Белгородчины, электронные копии картин на холсте выдающихся художников 19- 20 векков и современных живописцев, фотовыставка Пашинина М.Б., посвященные протопопу Аввакуму.  В этом мероприятии приняли участие: глава администрации Ю.В. Галдун, прихожане, гости из других городов, а также работники культуры г. Белгорода.
  2. Вторым торжественным мероприятием, которое проходило на следующий день в воскресение, было открытие памятного знака священномученику протопопу Аввакуму на территории Храма Покрова Пресвятой Богородицы старообрядческой общины г. Белгорода. После воскресной службы в присутствии многочисленных прихожан, гостей, прошло открытие памятного знака. Я , как хозяин и ведущий, предоставил слово для выступления, присутствующим на этом мероприятии. С поздравление и приветствием выступили:
    • Глава администрации г. Белгорода Галдун Ю.В.;
    • Зам.председателя Совета ДПЦ, историк Безгодов А.А.;
    • Главный редактор календаря ДПЦ. Философ, писатель Кожурин К.Я.;
    • Председатель паломнического центра Пашинин М.Б.;
    • Попечитель Храма Тарасов А.В. и др.

Открытие памятного знака было поручено Пашинину М.Б.

 

В своем выступлении Ю.В. Голдун зачитал постановление о присвоении безымянному проезду имени протопопа Аввакума. Примечательно, что памятный знак установлен на средства прихожан и детей попечителей, которые построили наш Храм. Торжества завершились братской трапезой. После небольшого перерыва была совершена поездка в знаменитое село Кошлаково, где посетили молельный дом и строящийся новый храм, который планируется освятить к юбилею протопопа Аввакума. По моему возвращению из Нарьян-Мара планируется освящение и установка куполов и крестов на новом Храме.

Спаси Господи, простите Христа ради.

 

Настоятель Белгородской поморской общины о.Александр Егорович Тарасов

13 Май
Поморский Север, Статьи

М.Б. Пашинин «Открытие памятного знака протопопу Аввакуму в Белгороде»

Белгородский Поморский храм имени Покрова Богородицы был построен в 2006 г. благодаря неутомимой деятельности местных староверов-попечителей братьев Тарасовых: Александра, Анатолия, Федора и поддержки губернатора Белгородской области Савченко Е.С.

В 2018 г.настоятель храма о. Александр Тарасов совершил паломническую поездку в Пустозерск вместе с братьями по вере из Литвы и Беларуссии. Уже в том году староверы задумались о большой грядущей дате: 400-летию протопопа Аввакума, наступающей в 2020 г. Александр Егорович обладает не только организаторскими и духовными талантами, но и художественными. Он решил создать памятный знак в честь страдальца за веру и установить его на территории храма поморской Белгородской общины. Церковь Покрова Богородицы в Белгороде находится в очень красивом месте на краю парка среди деревьев, недалеко от центра города. Это один из немногих храмов, который украшен не только иконами, но и фресками по древней традиции.

Несмотря на трудности карантина, постигшего нашу страну в 2020г. о. Александр сам разработал эскиз памятника и привлек прихожан и попечителей, которые нашли средства для исполнения проекта. Это активные члены Белгородской общины: Тарасовы Сергей Анатольевич, Роман Александрович, Вячеслав Александрович, Канищев Игорь Алексеевич (Сергей, Роман , Вячеслав – это дети тех, кто построил храм). Фамилия Тарасовых известна на Белгородщине, по преданию их предки переселенцы с Поморья еще с конца 17-го века. Их род распространился с села Кошлакова, которое находится в 40 км от Белгорода, когда-то там было большое староверское село и монастырь.

Ко дню открытия памятника 9 августа 2020 г. о. Александр  подготовил и выставку, посвященную истории староверов Белгородщины, которая была открыта накануне 8 августа в Белгородском государственном историко-краеведческом музее. На выставке были представлены не только фотографии по истории Белгородской общины, но предметы старины, документы по истории староверия, а также экспозицию фотографий «Долгий путь к Аввакуму» привез председатель «Культурно-Паломнического центра имени протопопа Аввакума» М.Б.Пашинин. Выставку открыла директор Музея Романенко Вера Владимировна, с добрыми словами выступил мэр Белгорода Голдун Юрий Владимирович. Отец Александр провел краткую экскурсию по выставке. С приветственными словами выступили почетные гости: автор книг о протопопе Аввакуме и поморском староверии, главный редактор Поморского календаря К.Я.Кожурин, зам. председателя РС ДПЦ А.А.Безгодов. На следующий день к гостям присоединился и заместитель председателя Невской общины Д.Е.Хмелев.

В воскресенье 9 августа после молитвы в храме состоялось торжественное открытие памятного знака протопопу Аввакуму. Также присутствовал мэр города Голдун Ю.В., другие официальные лица, многочисленные прихожане не только из Белгорода, но из окрестных сел. Много теплых слов было сказано в отношении всего староверия, так и о значении подвига протопопа Аввакума, защищавшего всей своей жизнью идеалы Святой Руси. Автор книги о мученике за старую веру К.Я.Кожурин подарил с автографом новое издание хозяевам, попечителям и почетным гостям мероприятия.

После торжественного открытия памятного знака состоялась братская трапеза, а затем поездка для гостей общины в с. Кошлаково. Удивительна судьба моленной этого села, несмотря на закрытие (в советское время там была школа), прихожане сохранили практически в целостности весь иконостас, интересного письма, явно руки одного изографа. Храм стоит на горе, откуда открывается захватывающий вид на Белгородскую землю. Рядом находится староверское кладбище, окруженное вековыми соснами. Здесь же в с. Кошлаково строится новый каменный храм, немногим уступающий по размерам храму Белгородскому на средства местного попечителя Канищева Игоря Алексеевича и активной поддержки губернатора Савченко Е.С.. Древний корень староверия здесь обрел новые сильные «всходы».

Несколько дней на Белгородской земле пролетели незаметно. Но они были столь насыщенны, столь наполнены положительными впечатлениями, что их хватит надолго. Хотелось бы пожелать отцу Александру Егоровичу и впредь укреплять дух и традиции староверия на Белгородской земле.

Максим Пашинин

Совместная фотография участников Форума у входа в Пашков Дом (РГБ)
19 Апр
Поморский Север, Статьи

О международном старообрядческом Форуме

  • Совместная фотография участников Форума у входа в Пашков Дом (РГБ)

Итоговый документ_400-летие

Приветствие_В.В._Путин

Приветствие_М._Мишустин

Приветствие_С.С._Собянин

Приветствие_из_Совета_Федерации

Видео первого дня

Видео второго дня

Юбилейный Международный старообрядческий Форум, посвященный 400-летию со дня рождения протопопа Аввакума состоялся 18-19 мая 2021 г. в Доме Пашкова (Российская государственная библиотека, Москва). В работе Форума приняло участие около  170 человек из России и зарубежных стран.

Форум был созван в качестве совместной инициативы Русской Православной старообрядческой Церкви, Древлеправославной Поморской Церкви и Древлеправославной старопоморской Церкви федосеевского согласия. Организована конференция Культурно-паломническим центром им. прот. Аввакума (председатель правления М.Б.Пашинин), ведущий мероприятия — руководитель Благотворительного Фонда «Правда Русская» профессор М.О.Шахов.Чествование протопопа Аввакума как духовного писателя, одного из родоначальников российской словесности осуществляется на основании поручения Президента Российской Федерации от 07.06.2016 №ПР-1104.

Форум открылся приветственными словами старообрядческого Митрополита Московского и всея Руси Корнилия и председателя Российского Совета Древлеправославной Поморской Церкви отца Владимира Шамарина.

Приветствие Президента России В.В. Путина огласил первый заместитель руководителя Администрации Президента РФ С.В. Кириенко. Заместитель Председателя Правительства России Д.Н. Чернышенко в свою очередь огласил приветствие с наилучшими пожеланиями к участникам форума от Председателя Правительства Михаила Мишустина. Приветствие Мэра Москвы С.С. Собянина зачитал Руководитель Департамента национальной политики и межрегиональных связей города Москвы В.И. Сучков.

Затем к участникам Форума обратились Высокопреосвященный Евмений, Епископ Кишиневский и всея Молдавии (РПСЦ), председатель Центрального Совета Древлеправославной Поморской Церкви Белоруссии Александр Николаевич Белов, председатель Древлеправославной старопоморской Церкви федосеевского согласия Константин Викторович Кожев. Ввиду карантинных ограничений не смогли приехать на Форум и приветствовали его участников в режиме видеоконференции и.о. Председателя Центрального Совета Древлеправославной Поморской Церкви Латвии Иван Алексеевич Жилко, Преосвященнейший Никодим (Ковалев), Архиепископ Киевский и всея Украины (РПСЦ), зам. Председателя Высшего Совета Древлеправославной Поморской Церкви Литвы отец Сергий Красноперов, Председатель Рижской Гребенщиковской старообрядческой общины Александр Андреевич Лотко.

После выступлений глав и представителей старообрядческих религиозных организаций зарубежья с докладом о ходе праздничных мероприятий, посвященных 400-летию со дня рождения протопопа Аввакума выступила заместитель министра культуры РФ О.С. Ярилова. С приветствиями к Форуму обратились заместитель руководителя Россотрудничества Д.В. Поликанов, директор Российской государственной библиотеки В.В. Дуда, директор Департамента социального капитала Корпорации развития Дальнего Востока и Арктики И.П. Ефимов.

С докладами на Форуме в течение двух дней его работы выступило 39 докладчиков. Среди них – представители старообрядческих религиозных организаций Русской Православной старообрядческой Церкви, Древлеправославной Поморской Церкви, Древлеправославной старопоморской Церкви федосеевского согласия, спасовского и часовенного согласий. На Форуме выступил режиссер фильма «Раскол» Н.Н. Досталь, известные исследователи старообрядчества Е.М. Юхименко (ГИМ), Ф.И. Кирилэ (Община русских липован Румынии). Историк В.Ф. Козлов представил новое издание своего фундаментального краеведческого труда «Москва старообрядческая». Доцент Высшей школы экономики А.А. Муравьев рассказал о выполненном им совместно со священником РДЦ отцом Андреем Марченко переводе Евангелия от Луки на русский язык. (Это издание было вручено всем участникам Форума в подарочном наборе, в который также вошли иллюстрированный сборник «Искры Аввакумова костра» и памятная медаль).

Перед участниками Форума также выступила Агрипина Ануфриев-Егорофф, представительница староверов, переселившихся из Бразилии на Дальний Восток. Она организовала и успешно развивает собственное предприятие – сыроварню. О проблемах современного старообрядчества говорили президент Общества культуры семейских Республики Бурятия С.П. Петров, председатель общественного движения «Русское духовное единство» из Молдавии П.А. Донцов и многие другие докладчики. Рассказ отца Николы Коробейникова (РПСЦ) из Томска «По пути Аввакума 400 лет спустя» сопровождался фотоматериалами о путешествии. Отец Михаил Родин (РПСЦ) сделал сообщение о старообрядческих общинах Пакистана (гости из Пакистана принимали участие во Всемирном старообрядческом форуме 2018 г.). Дистанционно обратились к участникам Форума настоятель Нарьян-Марской поморской общины ДПЦ отец Петр Ляпунов и настоятель Белгородской поморской общины ДПЦ отец Александр Тарасов.

В середине первого дня Форума состоялось выступление двух хоров, исполнивших духовные песнопения – Московского старообрядческого хора при Московской митрополии (РПСЦ) и хора причетников поморской старообрядческой общины (ДПЦ) из Великого Новгорода.

В течение двух дней работы Форума была организована видеотрансляция его работы, позволявшая выступить тем, кто не смог приехать в Москву, а всем желающим – наблюдать за ходом Форума в полном объеме.

Для участников Форума были представлены две фотовыставки. Одна из них «Пустозерск – земля Аввакума» состояла из фоторабот председателя Культурно-паломнического центра им. протопопа Аввакума М.Б. Пашинина. Вторая фотовыставка – «Потомки Аввакума» включала работы отца Алексия Лопатина и двух фотографов из Кирова, С. Трегубенко и Е. Туманова.

В завершение работы Форума был принят Итоговый документ.

Новый храм в Линде
17 Апр
Поморский Север, Статьи

С. Рудаков «Новый храм в Линде»

Новый храм в Линде

Новый храм в Линде

13 сентября 2020 года в поселке Линда, что в Борском районе Нижегородской области состоялось торжественное освящение новой поморской моленной. Несколько десятилетий назад в этот поселок, возникший при одноименной железнодорожной станции, переехало в поисках работы немало староверов-поморцев из окрестных деревень: Корельского, Мамакина, Остреева и других. Много лет верующие собирались на Богослужения по частным домам, пока, наконец, не решились на строительство своего храма. Несмотря на то, что средства на строительство собирали всем миром, прошло чуть больше года и строительство практически завершилось. Осталось завершить некоторые работы и установить внешние признаки храма: купол, крест и т.д.

Новый храм в Линде

Новый храм в Линде

Чин освящения новой моленной совершилось при большом стечении гостей, на торжество прибыли многие видные деятели Поморской Церкви: Павел Аринин (Ульяновск), Павел Половинкин (Самара), Алексей Безгодов (Новгород), Сергей Назаров (Городец), Алексей Деликатный (Крестцы), Алексей Носов (Усть-Цильма), Алексей Косолапов (Великие Луки) и другие. Служба совершилась празднику Новолетия, пелись также кондаки и величания в честь новоосвященного храма: святым верховным апостол Петру и Павлу и св. Иоанну Богослову. По завершению молебна состоялся крестный ход вокруг здания с каждением ручной кадильницей стен храма.

Более подробно о новом храме и празднике его освящения читайте в октябрьском номере газеты «Старообрядецъ».

Сергей Рудаков, фото автора Маргариты Алмазовой

05 Апр
Поморский Север, Статьи

М.Б. Пашинин «Крестный ход и открытие памятного знака в честь 400-летия протопопа Аввакума»

В течение всего 2020 года, который был признан Президентом РФ В.В.Путиным годом Аввакума, староверы-поморцы готовились к совершению крестного хода из Нарьян-Мара в Пустозерск. Планировалось повторить крестный ход 2012 года, после строительства и освящения пустозерских часовен. К сожалению, карантинные меры из-за пандемии не позволили реализовать все планы. Не открыли границы для христиан из Прибалтики, Белоруссии, Украины. Администрация НАО пошла на встречу староверам и не отменила основные мероприятия: открытие памятного знака протопопу Аввакуму, историческую конференцию по творческому наследию огнепального Аввакума, крестный ход по территории Пустозерска.

Еще в январе 2018 г. на внеочередном съезде поморцев в Москве был одобрен эскиз архангельского скульптора С.Н.Сюхина  бронзового барельефа протопопу Аввакуму. Памятный знак предполагалась сделать в традиции поморского медного литья в форме, напоминающей часть складня. В течение 2019 г. совместно с председателем Культурно-Паломнического центра им. прот. Аввакума М.Б.Пашинина изображение дорабатывалось и уточнялось с церковно-канонической точки зрения. В начале 2020 г. памятный знак был отлит в бронзе и по зимнику в марте привезен в Нарьян Мар. Трехметровый барельеф, на котором мученик за веру стоит с поднятым двоеперстием, обращенный ко всему миру с проповедью идеалов Старой веры, был торжественно открыт на территории Нарьян Марской поморской общины 5 сентября 2020г. На открытии присутствовали несколько десятков паломников из Москвы, Санкт-Петербурга, В.Новгорода, Белгорода, Сибири, Урала и т.д. Гостей могло быть больше, но карантинные меры не позволили многим приехать. На торжественное мероприятие пришел губернатор НАО Ю.В.Бездудный, вице-губернатор Н.А.Сидорова, председатель Заксобрания НАО А.И.Лутовинов, зам. мэра Нарьян Мара А.Н.Бережной, руководитель Ненецкой нефтяной компании Н.В.Рочева и др. К собравшимся обратился председатель Российского Совета ДПЦ о. Владимир Викторович Шамарин, он поздравил всех со столь тожественным событием, отметив значение личности протопопа Аввакума как мученика за Старую веру и автора знаменитого Жития и многих посланий к держащимся Древлеправославия. Также выступил настоятель Нарьян Марской поморской общины о. Петр Ляпунов, именно благодаря его неутомимой энергии, уважению к традициям староверов со стороны местной администрации, помощи нефтяной компании был реализован проект памятного знака. Барельеф стал не только украшением музейного комплекса общины, но и всего Нарьян Мара. В завершении сводный хор староверов торжественно исполнил духовный стих, посвященный протопопу Аввакуму.

В этот же день недалеко в современном Доме культуры д.Тельвиска состоялась конференция «Пустозерская проза протопопа Аввакума – мировое духовное и культурное наследие» , организованная местным Музейным объединением под руководством Е.Г.Меньшаковой. Из 15 заявленных докладчиков 9 были староверы- поморцы, в том числе К.Я. Кожурин, Т.И.Дронова, Д.Е.Мальцева, о.Петр Ляпунов, А.А.Безгодов, М.Б.Пашинин, М.В.Радионов, А.Е.Тарасов А.А.Чувьюров. Как и на других мероприятиях, количество участников было ограничено, но, тем не менее, доклады были насыщенными и интересными, в целом, форум удался.

Следующий день был главным для паломников. Благодаря помощи Администрации НАО и Музея две группы гостей, одна на вертолете, другая на судне на воздушной подушке, утром отправились к святому для староверов месту – Пустозерску. Погода была удивительно теплой по летнему, с небольшим ветерком, который разгонял мошкару. Объединившись на берегу Городецкого шара (притоки р.Печора), паломники выстроились в некое подобие колонны, чтобы было удобно идти по тропе пустозерской. Ход возглавил о.Петр Ляпунов с кадилом, за ним с деревянным распятием, специально вырезанным для крестного хода нижегородским старовером Л.М.Сборновым, шел председатель Московской Поморской общины А.И.Лепешин, иконы храмовым праздникам Богородице Казанской и святителю Николе несли заместитель КПЦ им. прот. Аввакума А.П.Мельников и сын строителя памятных часовен Э.В.Фот. Возглавлял хор председатель РС ДПЦ о.Владимир Шамарин при участии головщиков Московской поморской общины И.Е.Лепешина и Невской общины К.Я.Кожурина. По очереди хоры московской и невской общин пели стихеры и тропари праздникам, Кресту, Русским святым. Примерно на середине пути была сделана остановка и совершено каждение памятного креста пустозерским мученикам, который был установлен и освящен в прошлом году усилиями Нарьян Марской общины и КПЦ им. прот. Аввакума.

По завершении Крестного хода в памятной часовне была отслужена панихида по священномученику протопопу Аввакума, службу вел о. Владимир Шамарин, каждение совершал о. Петр Ляпунов, канон благословили читать автора книги «Протопоп Аввакум» К.Я.Кожурина. Сводный хор Московской и Невской общин звучал громогласно и пение распространялось по всей Пустозерской земле. По окончании о. Владимир Шамарин поблагодарил всех участвующих за усердие в молитве. В малой часовне состоялась поминальная трапеза. Также символично, что в Пустозерске началось заранее запланированное заседание РС ДПЦ, которое по возвращении закончилось в храме Нарьян Марской общины. Так насыщенно и торжественно прошли дни памяти протопопа Аввакума на северной земле.

Максим Пашинин (председатель правления КПЦ им. прот. Аввакума)

Соборные_старушки_после_моления_2010
29 Мар
Поморский Север, Статьи

Н.В. Литвина «Обыденная жизнь верхокамских староверов»

Литвина Наталья Викторовна, Архив РАН, истфак МГУ

По материалам архива визуально-антропологических съемок, 1990–2000-е гг.
Обыденная жизнь верхокамских староверов.

Все что становится обыденным, мало ценится
Вольтер

Отечественная визуальная антропология – сравнительно молодая дисциплина, начало формирования которой относится к концу 1980-х годов и связано с созданием фестиваля культурно-антропологических фильмов в Пярну (Эстония), а также именем профессора антропологии Монреальского университета Асена Баликси, который провел обучающий семинар по визуальной антропологии в сибирском поселке Казым с участием документалистов МГУ им. М.В. Ломоносова[1]. Уже в первые несколько лет самостоятельного развития визуальная антропология в России привлекла этнографов, фольклористов, музыковедов, философов, археографов и в результате появились первые визуально-антропологические фильмы и исследования, начались методологические споры, в Институте культурного и природного наследия в 1993 году прошел первый отечественный трехдневный семинар по проблемам визуальной антропологии. У визуальной антропологии в России сегодня есть фестивали и семинары, Центры и лаборатории и даже обучающие курсы в университетах[2]. Многие полевики самых разных специальностей используют видеосъемку не просто фиксирующую, но «наблюдающую», «соучаствующую», «сопереживающую»[3], историки и филологи осваивают методы создания документального кино или привлекают к сотрудничеству профессиональных кинодокументалистов.
Если в съемках используется не сценарный, а хроникальный метод, объем видеоматериалов может исчисляться многими часами. Однако расшифровка, аннотирование и детальное исследование таких видеодокументов – слишком трудоемкий процесс, поэтому используются они обычно, как и при работе по сценарному методу – для создания учебных или фестивальных фильмов. Фильм, даже самый длинный и «затянутый», отражает жизнь в ускоренном темпе. Границы фильма обязывают к лаконичности высказывания, а законы развития сюжета – к удержанию зрительского интереса. Ритм жизни героев в фильме передается условно.
Много раз мои учителя упрекали меня в том, что я не экономлю пленку, не выключаю камеру тогда, когда «событие» закончилось, ведь все равно эта «лишняя» съемка в фильм не войдет. За пятнадцать лет экспедиций в Верхокамье накопилось уже не одна сотня часов такого материала, который Е.В. Александров назвал «записными книжками» визуального антрополога. Этот материал – так мало востребованный исторический источник по совместной повседневности верхокамских старообрядцев и исследователей.
Видеосъемки в Верхокамье[4] начали проводить в 1993 году совместно Археографическая лаборатория Исторического факультета (рук. И.В. Поздеева) и Центр визуальной антропологии (рук. Е.В. Александров) МГУ им. М.В. Ломоносова в ходе комплексных археографических экспедиций. Возможность использования видеокамер в общинах старообрядцев (где прежде было принято избегать и фотосъемку, и запись на магнитофон) была достигнута многолетними (с 1972 года) экспедициями университетских археографов, благодаря которым староверы привыкли к приезжим, сформировали терпеливое и даже доброжелательное отношение к устойчивому внешнему интересу[5]. Необходимо назвать еще несколько факторов, «благодаря» которым стали возможными именно визуально-антропологические исследования: к 1990-м годам в Верхокамье осталось мало грамотных староверов, хранителей традиций, рожденных до революции. С уходом этого поколения, а также с исчезновением давления со стороны контролирующих органов государства уровень традиционной культуры стал быстро снижаться. Кроме того, традиционно московские археографы занимались книжным собирательством и описанием книжных собраний, их интересовали домашние библиотеки верхокамских поморцев[6]. Книги для староверов, в особенности – беспоповцев, наивысшая ценность, поэтому переключение интереса приезжих ученых с книжности на видеосъемку могло восприниматься как меньшее зло.
Первые съемки были жестко организованы: экспедиция (5-10 человек) размещалась в отдельном доме, руководитель экспедиции предварительно договаривался о съемке, интервью проходили в соответствии с продуманным вопросником, перед стационарным микрофоном, предметы быта для съемки декоративно выкладывались на улице. Анализ полевых видеоматериалов позволил скорректировать тактику видеосъемок. Уже в 1994 году работа видеогруппы стала более ситуативной, интервью чаще переходят в свободные беседы, оператору удается сопровождать героя в перемещениях по дому и усадьбе. С 1996 года исследователи стараются останавливаться в домах староверов, благодаря этому до половины визуального материала, снятого во время последних пятнадцати полевых сезонов – это наблюдения за повседневными занятиями хозяев и соучастие в их жизни.

Духовник_в_перерыве_моления

Летнее утро в доме Анны Еремеевны (2010)

Причина, по которой так много внимания и видеопленки мы уделяем обыденным, непримечательным обстоятельствам жизни староверов Верхокамья, в том, что вся жизнь, включая все ее элементы, имеет свое христианское объяснение. Старообрядческий быт сакрален, все социальные связи, конфликты, происшествия, все личные переживания пропускаются через причинно-следственный анализ высшего порядка, ведь каждый человек должен чувствовать себя «на Божьей ладони». Хотя тут же органично существует «народная демонология»: вера в «порчу», «сглаз», «пошибку»[7].

Духовник_в_перерыве_моления

Духовник в перерыве моления

Такими же важными задачами, как выявление элементов традиционного хозяйства или личного понимания веры для нас является исследование обыденности: заурядных, естественных элементов ткани повседневности, начиная с простого: как едят, как завязан платок, как сидит хозяйка, как и где присаживаются, приходя в гости…
Обыденные жизненные циклы почти совпадают с богослужебными кругами, только к дневному, седмичному и годовому надо прибавить важный – сезонный, который хотя и присутствует в церковном календаре, является в нем как раз наименее заметным.

Соборные_старушки_после_моления_2010

Соборные старушки после моления (2010)

Обычный день, в котором делаются дела «как обычно», вот соседка зашла, «дак она всё ко мне ходит, язык-от – колоколό»[8], – а что нового? – да вроде бы ничего.
Которое утро просыпаюсь от того, что в избе запел петух (зимой домашнюю птицу часто держат в избе за печкой), светает поздно, он проснулся вместе с Евдокией Александровной: «Петя-Петя, опять ты проспал и мы за тобой! Не стыдно тебе! Честны-от люди уж молятся!» Сквозь сон думаю, что надо бы срочно включить камеру… Сначала умываются, «затопляют» буржуйку, ставят варить картофельные очистки, которые остались после вчерашнего самодельного крахмала, встают на молитву, которую спокойно прерывают бытовыми вопросами, мелкими хозяйственными нуждами. А тепло взаимоотношений, лаконичную пластику движений немолодых женщин по избе, то, как циклически в течение дня подается «питтё» и автоматическим движением накрывается кружка, когда все напились: «нельзя посуду оставлять просту, биси-те напакостят» – все это надо увидеть. «Обедать» садимся около часу дня (без завтрака с непривычки туго), только отмолились. Нас усаживают в красном углу, «на почете», сами хозяйки едят за столом у печи. Евдокия Александровна постоянно подходит к нам и что-нибудь предлагает: «Лук-репка будёшь исть?» – «Не-ет!» – «Есть!» Веселимся, хотя верхокамская еда вполне соответствует христианским правилам – ее едят для удовлетворения потребности, а не ради удовольствия. Правда, картофельные очистки в сравнении с окрошкой из соленых «пеканов» оказались даже вкусными. После обеда приходит время поработать. Зимой нас учили прясть шерсть, ткать половики, вязать носки с очень тугой пяткой, шить лестовки… Зимой катают свечи и, хотя эта работа требует духовного благословения, нас тоже приспособили к делу, весело оговаривая первые неприглядные результаты. И в любой сезон найдется время вечером почитать душеполезную книгу и попеть духовные стихи. Перед вечерним домашним молением второй раз трапезничаем, еда та же, что и в обед, только без окрошки. «Чай» – травяной отвар делают специально ради нас, в этом доме по верхокамской традиции пьют квас или «питтё» – солодовую брагу с овсяной мукой. Только после моления у Анны Еремеевны сошлось время дошить мне дубас (косоклинный портяной сарафан старинного кроя). Швейная машинка на том же столе – у печки, над ней «тетка Анна» пристроила лампу, чтобы не мешать Евдокии Александровне спать. Еремеевна рассказывает, как ее донимал покойный муж перед смертью, время как раз для такого рассказа. Около двух часов ночи, очнувшись на свет лампы, звонко запел петух, разгоняя нас по кроватям. Как Анна Еремеевна молилась «на отход ко сну» снять не удалось – она тихо клала поклоны в полной темноте.
Примечания
[1] Александров Е.В. Опыт рассмотрения теоретических и методологических проблем визуальной антропологии. М., 2003. С.5.
[2] См., например: Христофорова О.Б. Программа курса «Визуальная антропология» (для учащихся по специальности «Культурология», РГГУ) // Электронный ресурс: http://www.ruthenia.ru/folklore/hristoforova1.htm
[3] Александров Е.В. Видеомониторинг культуры: от лицевой летописи к виртуальной информационной среде // Материальная база сферы культуры. Вып.1. М.: Изд. РГБ, 1997. С.56–60.
[4] Верхокамье – район раннего заселения старообрядцами. Расположена эта небольшая территория в приграничье северо-востока Удмуртии и юго-запада Пермского края, где как раз у границы и находится исток реки Камы. Во множестве исследований отмечается, что Верхокамье – прямой духовный наследник Выговских поморских традиций. Особенности развития Верхокамского старообрядчества связаны с расколом в середине XIX века единого поморского общества на два согласия – «максимовцев» и «деминцев».
[5] Клюшкина И.В. Научные публикации по итогам комплексных археографических исследований Верхокамья (1972–2002) // Традиционная культура Пермской земли: к 180-летию полевой археографии в Московском университете, 30-летию комплексных исследований Верхокамья. Ярославль, 2005. С.331–341.
[6] См., например: Поздеева И.В. Верещагинское территориальное книжное собрание и проблемы истории духовной культуры русского населения веръховьев Камы // Русские письменные и устные традиции и духовная культура. М.: МГУ, 1982.
[7] См.: Христофорова О.Б. Колдуны и жертвы: Антропология колдовства в современной России. М.: ОГИ, РГГУ, 2010.
[8] Анна Еремеевна Будлакова, 1996 г.

15 Мар
История, Поморский Север, Статьи

К.Я. Кожурин «Человек и история в картине мира протопопа Аввакума»

Церковный раскол середины XVII в., инициированный религиозной реформой патриарха Никона, поставил русского человека перед серьезным мировоззренческим выбором. Полемика между ревнителями старины и сторонниками реформы изначально была столкновением двух противоречивших друг другу мировоззрений – традиционалистского и просветительского. Как отмечал академик А.М. Панченко,
…столкнулись разные идеи… средневековой аксиоматике противостояла аксиоматика нового времени (в барочной окраске). Это был не историографический, а историософский спор – спор об историческом идеале, исторической дистанции, о соотношении духа и интеллекта, человека и времени, о вечности и бренности, о прошлом, настоящем и будущем (Панченко 1984, 40–41).

Тем самым именно историософия, а не отдельные тонкости церковного ритуала и богослужебных текстов (несмотря на всю их важность для традиционалистского православного сознания), явилась главным «камнем преткновения» в противостоянии староверов и «новолюбцев». Историософскую проблематику можно обнаружить уже в произведениях первых идеологов старообрядческого движения (протопопы Даниил Костромской и Иоанн (Григорий) Неронов, священник Никита Добрынин, дьякон Феодор Иванов, архимандрит Спиридон Потемкин, игумен Феоктист, инок Авраамий). Особенно ярко она проявилась в творчестве великого русского писателя и религиозного мыслителя протопопа Аввакума Петрова (1620–1682).

Как известно, одной из важнейших отличительных черт русского христианского мировоззрения со времен Крещения Руси и зарождения оригинальной древнерусской философско-богословской мысли была идея об особой миссии русского народа – его богоизбранности в деле спасения всего человечества. Эта идея стала своего рода стержнем древнерусской историософии. С другой стороны, апокалипсическая литература, переводные сочинения святых Иринея Лионского (130–202), Ипполита Римского (170–235), Ефрема Сирина (306–373) и др. достаточно рано стали излюбленным чтением русского человека. Эта традиция святоотеческой мысли нашла продолжение и в оригинальной древнерусской литературе. После падения в 1453 г. Константинополя («второго Рима») расстановка сил в православном мире изменилась. Результатом эсхатологических ожиданий на Руси явилась теория «Москва – третий Рим», которая первоначально носила не политический, но сугубо религиозный характер. По мнению немецкого исследователя П. Ниче, ход мыслей псковского инока Филофея в формуле «Два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать» следующий: первые два Рима были подвергнуты наказанию за их измену православию, после чего их место заняла Москва. Если же и Москва впадет в грехи, то ей не последует четвертый Рим просто потому, что нигде в мире больше нет ни одного православного государства. Это означало бы, с точки зрения христианской историософии, конец света (Ниче 1990, 205). Такого же мнения в трактовке этой концепции придерживался и известный русский историк, профессор П. С. Смирнов, указывая, что подобные идеи во многом повлияли на развитие представлений об антихристе в старообрядчестве (Смирнов 1900).

В старообрядческой историософии отразилось определенное умонастроение той непростой эпохи, простирающейся от Смутного времени до петровских реформ. Эсхатологическая теория «вечного Рима» тесно переплеталась с апокалипсическими ожиданиями «бунташного века». В этот период, по замечанию А. М. Панченко, происходит замена веры культурой, однако с точки зрения верующего человека это означало, что в мире наступало царство антихриста. С антихристом связывали известное число – 666. Многие пытались угадать имя антихриста или связать с его числом кого-либо из противников православия. Некоторые же под этим числом понимали время пришествия антихриста — 1666 год. Уже в «Книге о вере единой истинной православной», составленной около 1644 г. игуменом Киево-Михайловского монастыря Нафанаилом и напечатанной в славяно-русском переложении в Москве царским духовником, протопопом Стефаном Вонифатьевым накануне начала никоновской реформы – в 1648 г., высказывалось опасение: как бы по приближении 1666 г. и русским не последовать за православными Юго-Западной Руси и не соединиться в вере с римским костелом (подробнее см.: Кожурин 2015). Это бы означало падение «Третьего Рима», а, следовательно, и близкий конец света.

В основе старообрядческой историософии лежат две родственные православные книжные традиции: исторические и догматико-полемические сочинения древнерусской (московской) традиции конца XV – середины XVII вв. (от Максима Грека и инока Филофея до Арсения Суханова) и письменные памятники южно- и западнорусского происхождения конца XVI – первой четверти XVII вв., проникнутые сильными антикатолическими и антиуниатскими настроениями (сочинения Стефана Зизания, Захарии Копыстенского, Иоанна Вишенского). Две эти традиции, соединившись, были творчески переработаны и сплавлены в сочинениях старообрядческих писателей и богословов и стали со временем неотъемлемой частью старообрядческого книжного наследия и историософской мысли.

Начатая в 1653 г. патриархом Никоном и стоявшим за его спиной царем Алексеем Михайловичем церковная реформа стала своего рода «точкой невозврата» русской истории. Одним из первых, кто воспринял эту реформу в свете предсказаний «Книги о вере» о наступлении «последних времен», был Иоанн Неронов (1591–1670), протопоп московского Казанского собора и один из главных участников кружка «ревнителей благочестия», сгруппировавшегося вокруг протопопа Стефана Вонифатьева. Именно Неронов возглавил на первом этапе оппозицию никоновским реформам, хотя впоследствии вынужден был отступиться от своих первоначальных принципов. Уже в первых своих посланиях он обращается к эсхатологическим пророчествам и сопоставляет происходящие в Русской Церкви события с Брестской унией 1596 г. Уния с католиками, отпадение от истинного православия, по мысли Неронова, повлечет за собой неизбежную гибель Святой Руси и тем самым – приближение царства антихриста во всем мире.

В 1652 г., т. е. в самый год вступления Никона на патриарший престол, Иоанн Неронов пророчески писал Стефану Вонифатьеву: «Да не постраждет днесь Русь, яко же и юниты (униаты. — К. К.)…», а через два года, уже находясь в ссылке в Спасо-Каменном монастыре, во «Втором послании к царю Алексею Михайловичу» от 27 февраля 1654 г. призывал самодержца «имети опаство», как бы не пострадать «от хотящаго приити напоследок и возмутити вселенную, его же приход… от Божественнаго Писания всяко веси, лукав бо зело и малыми, их же утвердит Духа Святаго благодать, познаваем будет» (Протопоп Иван Неронов 2012, 81).

Здесь мы встречаем фактически самое раннее изложение старообрядческого учения об антихристе. По мысли Неронова, антихрист явится не в настоящем своем обличии, но в обманном — он попытается прельстить народ правыми делами и «всяку добродетель лицемерием возлюбит, и милостив явится ко обнищавшим всяко от добродетелей, а Христовы рабы гонити будет, носящих знамение на себе Небеснаго Царя» (Протопоп Иван Неронов 2012, 81–82).

Впоследствии эта тема будет продолжена и творчески развита в сочинениях таких видных идеологов старообрядческого движения, как архимандрит Спиридон Потемкин (ум. 1665), игумен Феоктист (ум. 1666), диакон Феодор Иванов (ум. 1682) и, конечно же, у гениального протопопа Аввакума.

Как заметил в своей работе «Апология истории» видный французский историк XX в. Марк Блок, христианство – религия историков. Если другие религиозные системы выстраивали свои ритуалы и верования на основе мифологии, не вписывавшейся в пределы человеческого времени, то для христиан именно исторические книги стали книгами священными, а христианское богослужение отмечает как эпизоды из земной жизни Бога, так и события из истории Церкви и святых.

Христианство исторично еще и в другом смысле, быть может, более глубоком: судьба человечества – от грехопадения до Страшного суда – предстает в сознании христианства как некое долгое странствие, в котором судьба каждого человека, каждое индивидуальное “паломничество” является в свою очередь отражением; центральная ось всякого христианского размышления, великая драма греха и искупления, разворачивается во времени, т. е. в истории (Блок 1986, 6).

Тем самым античные представления о цикличности, повторяемости мировой истории сменяются христианским учением о ее уникальности и направленности – от сотворения мира до Второго пришествия Христова и Страшного Суда. Сходную мысль высказывает современный итальянский философ Джорджо Агамбен:
Христианство считается “исторической религией” не только потому, что оно основывается на существовании исторической личности (Христа) и на событиях, претендующих на историчность (страсти и воскресение Христово), но и потому, что оно наделило время сотериологическим значением и смыслом. И именно в этой связи – то есть потому, что оно толкует самое себя в качестве исторической перспективы, – христианство с самых своих истоков несет в себе “философию” или даже “теологию истории” (Агамбен 2018, 81).

Вполне естественно, что, являясь ревностным и сознательным христианином, протопоп Аввакум не мог не размышлять о судьбах истории и о месте в ней человека. Тема эта интересовала его на протяжении всей его многотрудной жизни.

Первые попытки осмыслить свою эпоху в перспективе христианской эсхатологии были предприняты Аввакумом еще в ранних его произведениях, написанных сразу после возвращения в Москву из сибирской ссылки в 1664 г. До нас дошли уникальные аввакумовские «Выписки из книг» (в составе рукописного сборника Е.В. Барсова, Отдел рукописей РГБ, ф. 17, № 883; опубликовано в: Кудрявцев 1972). По мнению И. М. Кудрявцева, это список черновиков и набросков сочинений Аввакума, выписей и заметок по поводу штудированных им книг, т. е. архивные материалы. Источники этих выписок удивляют своим разнообразием. Здесь и Беседы св. Иоанна Златоуста на послания апостола Павла, и «Маргарит», произведения Максима Грека и Иоанна Дамаскина, «Книга о вере» и «Кирилова книга», поучения прп. Ефрема Сирина, корпус сочинений Дионисия Ареопагита, Про¬лог, Минея-Четья, «Деяния» Цезаря Барония, библейские и богослужебные книги. Тем самым у нас есть редкая возможность проникнуть в «творческую лабораторию» выдающегося русского писателя. Часть из этих выписок вошла в известные нам сочинения Аввакума (послания, беседы), часть так и осталась неиспользованной, а, возможно, была использована в недошедших до нас сочинениях.

В этом памятнике Аввакум пытался сопоставить отдельные «новины» его главного оппонента – патриарха Никона – с известными еретическими учениями древности: арианством, македонианством, аполлинарианством, савеллианством, иконоборчеством, латинской и армянской ересями, а также с античным язычеством.

Однако по-настоящему глубоко и последовательно осмысление своей эпохи, ставшей, по сути, водоразделом всей русской истории, нашло наиболее полное выражение лишь в пустозерский период жизни огнепального протопопа, т. е. с 1667 по 1682 г. Заполярный Пустозерский острог явился подлинным местом рождения протопопа Аввакума как великого русского писателя и религиозного мыслителя. Именно в этот период Аввакумом были созданы основные его произведения.

Самое известное произведение Аввакума пустозерского периода, — это его автобиографическое «Житие», написанное в 1672—1675 гг. по «понужению» его духовного отца инока Епифания. «Житие» Аввакума ценно не только как выдающийся памятник древнерусской словесности, но и как бесценный исторический источник, характеризующий русское общество середины XVII в. в его отношении к никоновской реформе. Однако более полное отражение историософские воззрения Аввакума нашли не в «Житии», но в другом его произведении – «Книге бесед», созданной также в Пустозерске и в те же годы, что и «Житие». Основное содержание этого знакового для творчества Аввакума сочинения («Книга бесед» – название не авторское, данное при публикации П. С. Смирновым) составляют 10 глав, 10 самостоятельных «бесед» (названия «бесед» предложены при публикации Н. И. Субботиным и П. С. Смирновым): 1) Повесть о страдавших в России за древлецерковная благочестная предания; 2) Об образе Креста Христова; 3) Об иноческом чине; 4) Об иконном писании; 5) О внешней мудрости; 6) О днях поста и мясоястия; 7) О старолюбцах и новолюбцах; 8) Об Аврааме; 9) Толкование на 87–88 зачало Послания к римлянам и 23 зачало Евангелия от Иоанна; 10) О нанятых делателях. Каждая «беседа» посвящена какой-то одной, главной теме, но все они, безусловно, связаны между собой: человек и история – вот лейтмотив этого выдающегося памятника.

Автограф «Книги бесед» до нас не дошел. В старообрядческой среде «беседы» Аввакума объединялись в сборники. Несколько таких рукописных сборников XVIII–XIX вв. дошли до наших дней, но ни один из них не содержит полного текста. В «Книге бесед» протопопа Аввакума, органично сочетающей стилистически разнородные пласты (торжественного красноречия и живой речи, церковно-библейской фразеологии и простонародной брани), нашли четкое выражение два тесно связанных друг с другом, характерных для средневекового мышления богословско-философских метода – экзегетики и апологетики.

Экзегетика определяется как толкование священного текста, с помощью которого достигается понимание богооткровенных истин, принимаемых верующим человеком непосредственно в акте мистической интуиции… Апологетика – это в некотором смысле та же логика, только применяемая для рассуждения, доказательства и убеждения других в истинности исповедуемой веры (Богатырев, Романенко 2016, 502).

В «Книге бесед» Аввакум активно и искусно прибегает для доказательства своей правоты к обоим методам. Однако в чем состоит суть аввакумовской историософской концепции, нашедшей свое выражение в «Книге бесед»?

В этом сочинении, — отмечает Н. Ю. Бубнов, — церковная реформа предстает перед нами как возврат от евангельского христианского учения к ветхозаветным установлениям и порядкам, происшедший под влиянием римлян и греков, у которых эти установления и порядки утвердились еще ранее – в эпоху разделения христианских церквей в X веке и на Флорентийском соборе (Бубнов 1995, 278–279).

Забвение русскими людьми христианских заповедей, заговор антихриста (воплощением которого стала, по мысли Аввакума никоновская реформа), откат к ветхозаветным установлениям, выразившийся в жестоком преследовании инакомыслящих, – всё это должно было явиться необходимым условием для Второго пришествия и Страшного суда.

Интерес христианства к истории как подлинной сакральной реальности, вкупе с вниманием к жизни человеческой души, к «внутреннему человеку», дал толчок к анализу такого явления, как память. Именно эта способность явилась антропологической основой исторического познания. На средневековом Западе эта традиция восходит к Августину Блаженному (354–430), написавшему первую в истории европейской литературы автобиографию. Вместе с тем далеко не случайно мы находим у Августина первую и наиболее фундаментальную попытку рассмотреть человеческую память, представив с ее помощью новое, не характерное для античной философии понимание времени. Если у древнегреческих философов время рассматривалось через призму космической жизни и было связано прежде всего с движением небесных тел, то Августин доказывает, что время есть свойство самой человеческой души. И даже если бы не было космоса и его движений вообще, а душа осталась, было бы и время. Условием возможности времени, согласно Августину, является сама структура нашей души, в которой можно заметить три различные установки: 1) ожидание будущего, 2) созерцание настоящего и 3) память, направленную на прошлое. Человек, понимаемый через призму внутреннего времени, предстает не только как природное существо, но прежде всего как историческое.

Определенные аналогии можно проследить и в творчестве протопопа Аввакума. Уже начиная со своей Первой челобитной к царю Алексею Михайловичу, написанной Аввакумом в Москве вскоре после его возвращения из сибирской ссылки весной 1664 г., он прибегает к воспоминаниям о своем прошлом. Кроме непосредственной своей темы – жалобы на жестокости воеводы Афанасия Пашкова и одновременно просьбы о иноческом постриге своего мучителя для спасения его души, челобитная повествует о злоключениях молодого Аввакума в Лопатищах, где он начинал свое церковное служение, в Юрьевце-Повольском, куда он был поставлен протопопом; о мучениях, которые он претерпел от патриарха Никона, когда был взят под стражу во время «сушильного» богослужения в Москве; о явлении ему ангела в темнице Андроникова монастыря; о грозном предзнаменовании, случившемся во время богослужения по новым книгам в Тобольске, о моровом поветрии, наконец, о своих «сибирских бедах»…

Фактически, в Первой челобитной мы уже видим как бы краткий план будущего «Жития», четыре редакции которого будут созданы позднее в заполярном Пустозерске. При этом события личной жизни Аввакума переплетаются с аллюзиями на библейскую историю и историю Церкви. Очевидно, что память, воспоминания о своем прошлом были крайне важны для него. Обращаясь к царю, Аввакум ставит рядом свое «смертоносное житие» и «церковный раздор», т.е. личное и общественное, далее показывая, насколько нерасторжимо они связаны: с одной стороны, свою жизнь он полностью посвятил Церкви, защите «древних догматов», а с другой – «раздор», учиненный в Церкви Никоном, полностью поломал и его собственную жизнь, и жизнь его семьи. Как отмечает Р. Ю. Аторин, «изучение сочинений протопопа Аввакума показывает восприятие им любого исторического события в свете реального действия Божьего Промысла над человечеством» (Аторин 2018, 138).

Эсхатологическое учение ранних учителей старообрядчества наложило неизгладимый отпечаток не только на восприятие ими современности, но и на осмысление исторических событий прошлого. Прошлое Русского государства предстает в произведениях Аввакума исключительно в светлых, идеализированных тонах («светлая Россия»), русский («росийский») народ для него — это «последнее, оставшее на земли семя Авраамле, то есть: новый Израиль, людие обновления» (Аввакум 2017, 402).

Это представление о «светлой России», «Святой Руси» как о богоизбранном царстве сложилось в русской литературе еще в конце XV в. В «Повести о новгородском белом клобуке» рассказывалось, как константинопольскому патриарху Филофею явились во сне римский папа Сильвестр и император Константин Великий и сказали, что белый клобук необходимо отправить в Новгород, так как Византия скоро попадет «в пленение агарянское», а третий Рим будет в Русской земле «и страна наречется светлая Росия». В 1666 г. в послании к царю дьякон Феодор ссылался на этот рассказ, повторял его и в «Сказании о церковных догматех и обличении на еретиков и отступников»:
…первый Рим паде аполинариевою ересию, а зде, во втором Риме, в Царе-граде, вера изсякнет агарянским насилием, в третием же Риме, в Москве, там благочестие просияет паче первых царств, и то наречется светлая Россия от Бога: тамо пошли белый клобук, да похвалятся сынове рустии (Дьякон Федор 2019, 215).

На этот же рассказ ссылались Аввакум в Пятой челобитной царю, инок Авраамий и священник Лазарь, пытаясь возродить по-своему старую теорию «Москвы — третьего Рима». «До Никона отступника в нашей Росии у благочестивых князей и царей все было православие чисто и непорочно и Церковь немятежна» (Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие сочинения 1960, 101). Апогеем этого периода расцвета явился Стоглавый собор 1551 г., который Аввакум оценивает необыкновенно высоко.

Еще же и московский поместный бывый собор при царе Иване так же слагая персты креститися и благословляти повелевает, яко ж прежнии святии отцы Мелетий и прочии научиша. Тогда при царе Иване быша на соборе знаменосцы Гурий и Варсонофий, казанские чудотворцы и Филипп соловецкий игумен, от святых русских (Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие сочинения 1960, 101–102).

Настоящее время воспринимается Аввакумом, пишущим из пустозерской земляной ямы, как совершающийся на глазах Апокалипсис. В современности он уже видит все признаки наступления «последних времен», и слова его звучат пророчески:
Яко в последняя времена исправления веры и обретения истинны нигде же несть и не будет, но везде писано есть, что в последняя времена отступят веры, а не исправят ю̀, и исказят Писания, и превратят, и внесут ереси погибельныя, и многих прельстят. Сице везде суть в Писаниих Святых узриши. И не дивися, тако истинна. Христос Сам рече: “егда приидет Сын Человеческий, обрящет ли веру Свою на земли?” На се богословцы глаголют: не обря[ще]т, кроме малых избранных, забегших в горы, а во градех и селех не обрящется ни единаго православна[го] епископа и попа (Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие сочинения 1960, 197).

Уже по поводу самых первых шагов патриарха Никона на пути реформирования Русской Церкви Аввакум заметил: «Видим, яко зима хощет быти; сердце озябло, и ноги задрожали…» Вспоминая впоследствии об этом времени в Пустозерске, он так писал в Послании к своему единомышленнику и любимому ученику Симеону Ивановичу Крашенинникову (иноку Сергию):
И оттоле двадесяте три лета и поллета и месяц по се время беспрестани жгут и вешают исповедников Христовых. Оне, миленькие, ради Пресветлыя и Честныя, и Вседетельныя, Пренеисчетныя и Страшныя Троица несытно пуще в глаза лезут, слово в слово яко комары или мушицы. Елико их больше подавляют, тогда больши пищат и в глаза лезут. Так же и русаки бедные, — пускай глупы! — ра́ди: мучителя дождались, полками во огнь дерзают за Христа, Сына Божия, Света (Житие Аввакума и другие его сочинения 1991, 153–154).

Наконец, с особенной выразительностью характеризует Аввакум события церковной реформы в своем «Житии»: «Выпросил у Бога светлую Росию сатона, да же очервленит ю̀ кровию мученическою» (Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие сочинения 1960, 95).

Отступление православной иерархии от «древлего благочестия» воспринимается Аввакумом как явный признак «последних времен». В самом начале своего «Жития» Аввакум пытается осмыслить роль церковной иерархии – недаром все редакции этого памятника начинаются с отсылки к св. Дионисию Ареопагиту (ум. ок. 96), к которому восходит в христианском богословии учение о церковной и небесной иерархии. Реформированная Никоном и царем новообрядческая церковь, сохранив внешним образом иерархию, лишилась Святого Духа. «Не всех Дух Святый рукополагает, но всеми, кроме еретика, действует», — повторял Аввакум слова своего любимого проповедника св. Иоанна Златоуста (ок. 347–407). Он не раз проводит эту мысль в своих сочинениях, прибегая к многочисленным примерам (в том числе, и к примерам животных – библейская Валаамова ослица, говорящий олень из Жития священномученика Артемона и говорящая рысь из Жития мученика Юлиана).

Однако в ситуации отсутствия правильной, «древлеистинной» иерархии вся ответственность за спасение души ложится на самого человека. Иерархическому принципу Аввакум противопоставляет личное аскетическое подвижничество и мученичество за правоверие. И в этом заключается оправдание аввакумовского «стояния в вере». Моменты сомнения, безусловно, были свойственны и ему, но Аввакум постоянно стремился найти подтверждение своей позиции как в текстах Священного Писания и в святоотеческих творениях, так и в многочисленных знамениях и чудесах, лишь частично описанных им на страницах «Жития».

В результате, в пустозерской ссылке происходит решительный поворот в мировоззрении протопопа Аввакума: опираясь на дораскольную традицию и прецеденты из церковной истории, он начинает теоретически обосновывать возможность совершения бессвященословного богослужения «по нужде», что станет впоследствии фундаментом для практики беспоповской части старообрядческого движения, численно преобладавшей на Русском Севере.

Что касается будущего, то оно видится Аввакуму, как глубоко верующему христианину, вполне оптимистичным, но только – sub specie aeternitatis, в перспективе жизни вечной. До последнего надеясь на возврат церковной реформы вспять (сначала выражая эту надежду в посланиях к царю Алексею Михайловичу, а затем – к его сыну Федору Алексеевичу), он все же видит в настоящем торжество антихристианских сил, а потому, в конечном итоге, переносит финальную победу правой веры в иной мир.

Какое же место занимает в аввакумовской историософской концепции человек? Во Введении к «Книге бесед» Аввакум красочно, не жалея эпитетов, изображает два типа «человеков». Один тип – идеальный, это те, кто вообще, с точки зрения автора, достоин называться словом «человек»:
Человек бысть Иов, праведен, непорочен, беззлобив; человек Божий Моисей, Боговидец; человек бысть Исус Наввин, молитвою постави на небе текущее солнце; человек бысть Давыд, царь и пророк, его же похвали Божие сердце сице: обретох Давыда, сына Иессеева, мужа по сердцу Моему; человек бысть пророк Даниил, его же в Вавилоне, в рове, устыдешася лютые звери, видевше на нем Божий образ непорочен, ради добродетелей в нем цветущих; человек бысть пророк Аввакум, его же принесе ангел от Иеросалима с пищею в Вавилон, в ров, к Даниилу (Аввакум 2017, 347).

Настоящий человек – это тот, кто живет праведно и богоугодно, соблюдая божественные заповеди и выполняя Божью волю. Этому типу праведного и достойного всякой похвалы человека Аввакум с истинно христианским смирением противопоставляет самого себя. Он называет себя «человеком грешным», «безобразным», «безславным», «не имущим видения, ни добрóты, ниже подобия Господня», «окаянным», «плотолюбцем», «блудным сыном», «гадом», «свинией», вообще «не человеком».

В современности Аввакум тоже видит всё меньше и меньше людей. Перенося знаменитое предание о древнегреческом философе, представителе школы киников Диогене Синопском (412–323 до н. э.) на ветхозаветного пророка Иеремию, он пишет:
Добре сотвори во Иеросалиме пророк Иеремия, ища во дни человека, по граду ходя з горящею свещею. И рекоша ему люди: чего ищешь, пророче! Он же глагола: ищу человека. Они же паки: како не видишь, зри, полна митрополиа великая человеков, — везде люди. Пророк же глагола к ним: вижу и аз, яко много плоти, но несть человека (Аввакум 2017, 347).

«Видите, людие, – обращается Аввакум к своим соотечественникам, – и чюдитеся безобразству нашему, плачьте и рыдайте вси погубившеи в себе образа Господню красоту и доброту… паче же ныне нам подобает плакати в настоящее время» (Аввакум 2017, 347–348). Однако ситуация с приходом к власти патриарха Никона и началом церковной реформы резко меняется – именно здесь и теперь для правоверных русских людей появляется благоприятная возможность приблизиться к идеальному образу человека.

…антихрист прииде ко вратом двора и народилось выблятков его полна поднебесная. И в нашей русской земли обретеся чорт болшой, ему же мера — высоты и глубины — ад преглубокий. Помышляю, яко, во аде стоя, главою и до облак достанет… В лета 7160-го году, июня в <1> день , по попущению Божию вскрался на престол патриаршеский бывшей поп Никита Минич, в чернецах Никон, оболстя святую душу протопопа духовнаго царева, Стефана, являяся ему яко ангел, а внутрь сый диявол (Аввакум 2017, 348).

Столкнувшись с сопротивлением своей реформаторской деятельности, Никон начинает жестоко расправляться с оппонентами. В условиях открытого наступления зла, когда особенно остро встает необходимость выбора пути («узкого» — к Богу или «широкого» — к диаволу), человек, несмотря на его двойственную природу, все же оказывается способным проявить свою подлинную сущность, предпочтя миру греховному, находящемуся во власти антихриста, духовное делание в доме Бога. Современность неожиданно смыкается с первохристианскими временами мучеников и исповедников за веру, и человек из Святой Руси, словно на машине времени, переносится вдруг в языческий Рим, так хорошо знакомый ему по Житиям святых и Прологам. Среди истинных «человеков», пошедших «узким путем», Аввакум называет не так уж и мало имен: епископа Павла Коломенского, протопопов Даниила Костромского и Логина Муромского, нижегородского священника Гавриила и московского – Михаила, боярыню Феодосию Морозову с сестрой княгиней Евдокией Урусовой и подругой Марией Даниловой, иноков Соловецкого монастыря, не принявших никоновскую реформу и 8 лет державших осаду царскими войсками, старца Авраамия, наконец, своих соузников и сострадальцев – инока Епифания, дьякона Феодора, юродивого Киприана и всех «положенных под меч» «тысяща тысящими… нехотящих принять печати антихристовы».

Аввакум призывает своих единомышленников — «малых избранных» — хранить истинную веру и не бояться телесной смерти:
…Молю убо аз, юзник, вас всех страждущих о Христе: претерпим мало здесь от никониян, да Бога вечно возвеселим. С Ним и мы возрадуемся: ныне же в зерцале и в гадании, тамо же со Христом лицем к лицу. Ныне нам от никониян огнь и дрова, земля и топор, и нож и виселица; тамо ангельския честь, и вечное возрадование. Яра ныне зима, но тамо сладок Рай. Болезнено терпение, но блаженно восприятие. Да не смущается сердце ваше и устрашается… Аще они нас и мучат и губят, а сами дрожат; шлюсь на их совесть нечистую. А праведник, уповая, яко лев рыкая, ходит, не имать попечения ни о чем, токмо о Христе. Станем, братие, добре, станем мужески, не предадим благоверия! Аще и покушаются никонияне нас отлучити от Христа муками и скорбми: да статочное ли дело изобидить им Христа? (Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие сочинения 1960, 142–143).

Тем самым, характерной особенностью аввакумовской историософско-эсхатологической концепции, в конечном счете, оказывается присутствие в ней человека и наличие его активной жизненной позиции, его сознательного выбора. Именно в этой крайней ситуации «последних времен» и осуществляется истинное предназначение человека.

События церковного раскола середины XVII в. заставили идеологов старообрядчества осознать путь, на котором индивидуальная личность становится источником и центром истории. Падение авторитета царской власти и церковной иерархии, которые стали инициаторами «реформации» Русской Церкви, неизбежно усиливало роль личности, выдвигало ее на первый план. В силу ряда объективных причин человек оказался предоставлен самому себе в выборе пути спасения. Появляется учение о личной ответственности христианина в миру и церковной жизни. Начинаются мучительные поиски пути спасения в условиях радикально изменившегося мира. Эти поиски привели, в конечном итоге, к появлению нового типа личности, вызвали напряженную работу богословско-философской мысли в среде старообрядцев, которая выражалась чаще всего в форме полемики с синодальной церковью и между различными старообрядческими согласиями. Вопреки создававшемуся синодальными миссионерами отрицательному образу «невежественных» и «отсталых» людей, старообрядцы, находясь в отдаленных от центров «цивилизации» местах, умели быть в самой гуще событий всемирной истории последних трех столетий. Благодаря своему острому переживанию истории как сакрального процесса они даже часто предвосхищали развитие этих событий в своих сочинениях. Это, в первую очередь, относится к тому диагнозу, который духовные лидеры староверов поставили современной цивилизации еще в далеком XVII в., — идеи о «духовном антихристе» как тотальном отступлении человечества от христианских принципов и ценностей, что ярко выразилось в десакрализации мира, обмирщении культуры, господстве бездуховности и материализма, подавлении духовной свободы.

Источники

  • Аввакум, протопоп (2017). Собрание творений. СПб.: Издательский проект «Квадривиум», 1232 с.
  • Дьякон Федор (2019). Собрание творений. СПб.: Издательский проект «Квадривиум», 576 с.
  • Житие Аввакума и другие его сочинения (1991). М.: Советская Россия, 368 с.
  • Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие сочинения (1960). М.: Государственное издательство художественной литературы, 480 с.
  • Протопоп Иван Неронов (2012). Собрание документов эпохи. СПб.: «Свое издательство», 372 с.

Литература

  • Агамбен, Дж. (2018) Царство и Слава. К теологической генеалогии экономики и управления. М.; СПб.: Издательство Института Гайдара, 552 с.
  • Аторин, Р.Ю. (2018) Протопоп Аввакум и «церковная реформа» XVII века. М.: Издание Московской Митрополии Русской Православной Старообрядческой Церкви, 224 с.
  • Блок, М. (1986) Апология истории, или Ремесло историка. Изд. 2-е, дополненное. М.: Наука, 254 с.
  • Богатырев, Д.К., Романенко, И.Б. (2016) Религиозные основания образовательных парадигм (от античности до постмодерна). Schole. Философское антиковедение и классическая традиция, т. 10, № 2, с. 495–511.
  • Бубнов, Н.Ю. (1995) Старообрядческая книга в России во второй половине XVII в. Источники, типы и эволюция. СПб.: БАН, 434 с.
  • Кожурин, К.Я. (2015) Теории южно-западнорусских богословов как источник старообрядческой историософии. Известия Санкт-Петербургского аграрного университета, № 5, с. 55–58.
  • Кудрявцев, И.М. (1972) Сборник XVII в. с подписями протопопа Аввакума и прочих пустозерских узников: Материалы к исследованиям. В кн.: Записки Отдела рукописей ГБЛ. М.: Книга, вып. 33, с. 180—212.
  • Ниче, П. (1990) Москва — третий Рим? В кн.: Ю.Н. Афанасьев (ред.). Спорные вопросы отечественной истории XI—XVIII веков. Тезисы докладов и сообщений Первых чтений, посвященных памяти А.А. Зимина. Москва, 13–18 мая 1990 г. М.: Издательство Института истории АН СССР, 326 с.
  • Панченко, А.М. (1984) Русская культура в канун петровских реформ. Л.: Наука, 205 с.
  • Смирнов, П. С. (1900) Антихрист по учению раскола. В кн.: А. П. Лопухин (ред.). Православная богословская энциклопедия, т. I. А — Архелая. Петроград: Т-во А. П. Лопухина, стлб. 835–847.
26 Фев
Литература, Поморский Север

Е.А. Агеева «Литургическая жизнь протопопа Аввакума»

В старообрядческой повести «О великоревностном и многотерпеливом протопопе Аввакуме» так говорится о великом подвижнике веры: «Аввакум протопоп, муж великого добраго и воздержательного жития, толико великия и огнеопальныя ревности: и кольвеликодушием изобильный, толь и многостраданием обогащенный, иже земному царю, князем и боляромза праведное жизни знаем и любим бяше: и небесному царю, ангелам и святым всем, за многострадальное терпение возжелен показася, иже всюду добры и преполезны клеареты присно имяше, в благоппребывании други, в стоянии за благочестие советники, в терпении сострадльцы: и всюду доброревностен предоблии обреташлеся, колико убо убо премногая времена страдаше, в коликих премногих томлениях облагашеся, колико премножайшая оземствия заточения и темницы великодушно терпяше:но но неподвижимо при благочестии стоя пребываше»[1]. Действительно, для протопопа Аввакума не только молитва, но и весь богослужебный суточный круг составляли важнейщую основу его христианской жизни, причем настолько неотъемлемую, что весь литургический цикл протопоп пытался установить в любых обстоятельствах собственной жизни и своих духовный детей. Источником таких молитвенных взглядов изначально, конечно, была его матушка, впоследствии инока Марфа: «Мати же моя постница и молитвенница бысть, всегда учаше мя страху Божию» — пишет автор Жития[2]. Несомненно, особым складом личности обладал и сам Аввакум: «Аз же некогда видев у соседа скотину умершу, и той нощи, восставшее, пред образом плакався довольно о душе своей, поминая смерть, яко и мне умереть; и с тех мест обыкох по вся нощи молитися»[3]. К молитве прибегает он и перед женитьбой, за что и вознагражден был невестой Анастасией, которая «беспрестанно обыкла ходить в церковь»[4]. В дальнейшем Аввакум имел множество духовных детей, которых «не почивая,<…> придежа во церквах, и в домех, и на распутиях, по градам и селам, еще же и в царствующем граде и во стране сибирской проповедуя и уча слову божию ….»[5].
Аввакум поощрял молитвенное усердие и добросовестное исполнение литургического круга. Он вспоминал о Тобольске: «дочь моя духовная, гораздо о правиле прилежала о церковном и о келейном и вся мира сего красоту вознебрегла»[6]. Для Аввакума важно искренне стремление и преодоление себя в исполнении молитвенного правила. Он так обращается к боярыне Морозовой: «Нощию восставай, — не людем себя приказуй будить. Но сама воспряни от сна без лености и припади и поклонися сотворившемуся». Ни трудности последнего времени, ни гонения не могли быть поводом к ослаблению молитвенной дисциплины. Так, в письме к Феодосии Аввакум замечает: «Мне мнится, обленилася ты на ночную молитву: того ради тебе так говорю с веселием. Евангелие воспоминаю: «егда поносят вам и изженут вы, возрадуйтеся в той день и взыграйте: се бо мзда ваша многа на небесех»[7].
Будучи требовательным к молитвенной дисциплине других, Аввакум крайне строго подходил и к себе. Даже самые тяжелые обстоятельства не могли служить поводом к оставлению уставной молитвы: «Таже ин начальник, во ино время, на мя рассвирепел, — прибежал ко мне в дом, бив меня, и у руки отгрыз персты, яко пес, зубами. И егда наполнилась гортань ево крови, тогда руку мою испустил из зубов своих и, покиня меня, пошел в дом свой. Аз же, поблагодаря бога, завертев руку платом, пошел к вечерне»[8]. И в другой раз «от немощи и от глада великаго изнемог в правиле своем, всего мало стало, только павечернишные псалмы, да полунощницу, да час первой, а больши тово ничево не стало; так, что скотинка, волочюсь; о правиле том тужу, а принять ево не могу; а се уже и. ослабел»[9]. То есть речь идет только о некотором сокращении правила.
Также литургическая практика у Аввакума не была строго связана с пространством православного храма за исключением литургии. Особенно наглядно особенности исполнения правила Аввакумом видно на примере его ссылки: «Идучи, или нарту волоку, или рыбу промышляю или в лесе дрова секу, или ино что творю, а сам и правило в те поры говорю, вечерню и заутреню, или часы — што прилучится. <…> А в санях едучи, в воскресныя дни на подворьях всю церковную службу пою, а в рядовыя дни, в санях едучи, пою; а бывало, и в воскресныя дни, едучи, пою. Егда гораздо неизворотно, и я хотя немношко а таки поворочу. Яко же тело алчущи желает ясти и жаждущее желает питии, так и душа, отче мой Епифаний, брашна духовного желает; не глад хлеба, ни жажда воды погубляет человека; но глад велий человеку – бога не моля, жити»[10]. Таким образом, Аввакум в качестве личного молитвенного правила использовал суточный богослужебный круг. И это было усвоено, привлечено старообрядческими согласиями.
Богослужение составляет важнейшую часть религиозной жизни. История показывает, что там, где строго соблюдается молитвенное правило, община верующих продолжает жить, и наоборот, где оставляется общественная литургическая жизнь, община распадается. Храмом божиим для староверов выступает сама община верных. Личная молитва и общественное богослужение составляют неразделимый комплекс, особенно ярко проявляющийся в старообрядчестве, и настолько тесно связанный, что снижается внимание к литургическому пространству, тем самым происходит сближение сакрального и повседневного. Божье присутствие не обязательно связано с сакральным. Важно не место и число верующих, а вера и благочестие. Литургическое пространство для старообрядцев не столь важно, как и у Аввакума[11]. Его молитвы происходили не только вне храмов, но и часто без необходимых атрибутов, например без икон и книг. И это также усваивается старообрядцами. Главное, что молитва должна быть регулярной и осмысленной. Эта положение известно из многократно изданной и очень уважаемой у старообрядцев книги «Сын церковный»: «Егда уже в церкви стал если на месте твоем, не озирайся туде и сюде, ни приступи на место сего. … Во ослабление плоти не давайся и суетным мира сего не вдавайся. Точию пения слушай, и чтения внимай. И аще кое слово придет, и разумеете его не можеши, тогда о нем вопроси ведущих человек после пения»[12].
Собственно сочинения Аввакума, его наставления со временем стали труднодоступны его последователям. Как показывает изучение коллекций старообрядческих памятников второй половины ХVIII –ХХ веков, в них весьма редко встречаются списки или выписки сочинений протопопа. В большей степени письменное наследие Аввакума стало достоянием исследовательского сообщества. А вот универсальная мысль, что совершение богослужений и таинств важнее отдельных внешних условий, например, наличия литургического пространства, прочно укрепилась у старообрядчества и нашла свое развитие как в богословской мысли, так и в литургической практике.

[1] Повесть о протопопе Аввакуме [Текст]. — Москва : Московская старообрядческая книгопечатня, 1911. С 1-2..
[2] Житие протопопа Аввакума. М., 1959. С. 54
[3] Там же. С.59.
[4] Там же. С. 59-60.
[5] Там же С. 60
[6] Там же. С.117.
[7] Там же. С.210
[8] Там же. С. 61.
[9] Там же . С. 91.
[10] Там же.Л.90.
[11] Эта мысль убедительно развита см. Иванов М.В. Протопоп Аввакум о молитве вне храма. Электронный ресурс. Код доступа: https://ruvera.ru/articles/protopop_avvakum_o_molitve_vne_hrama/comment-page-1
[12] Сын церковный. М., 1995. Л. 24-25.

Выступление Н.Ы Понырко (Аввакумовские чтения)
20 Фев
Поморский Север, Статьи

М.Б.Пашинин «Итоги года Аввакума»

Чтение Жития Аввакума. Актер Игорь Скляр

Чтение Жития Аввакума. Актер Игорь Скляр

Нынешний 2020-й год стал юбилейным в честь 400-летия со дня рождения мученика за Старую веру, проповедника и великого русского писателя протопопа Аввакума. К сожалению, этот год стал трудным для нашей страны из-за пандемии. Было задумано много проектов по празднованию юбилея, но не все они сбылись, некоторые были реализованы в сокращенном виде.

Тем не менее, можно подвести плодотворные итоги по памятным мероприятиям этого года. В течение многих месяцев Культурно-паломническим центром им. прот. Аввакума велась активная подготовка к проведению Всемирного Старообрядческого Форума, были проведены многочисленные совместные заседания с Межстарообрядческой рабочей группой, где представители основных староверских согласий вырабатывали повестку дня конференции, все организационные вопросы. Благодаря содействию Минкульта и помощи попечителей был заключен договор о проведении Форума в стенах Пашкова дома (Российская Государственная библиотека). Первоначально конференция была намечена на июнь месяц, но из-за пандемии была перенесена на 21-22 октября этого же года. Вторая волна короновируса вынудила организаторов перенести опять Форум на май 2021 г. Получилось так, что год памяти прот. Аввакума оказался таким же непростым, как и судьба мученика. Но не  в традициях староверов опускать руки. Пусть не в полном обьеме, но торжества состоялись.

Одним из первых провел мероприятия в честь прот. Аввакума настоятель Белгородской Поморской общины о. Александр Егорович Тарасов. В местном краеведческом музее была организована выставка о староверах Белгородчины, дополненная фотовыставкой о памятных часовнях в Пустозерске (автор М.Б.Пашинин). Также состоялось открытие памятника прот. Аввакуму на территории поморской общины Белгорода (автор А.Е.Тарасов). Это стало событием не только для староверов города, но и для всей общественности. На открытии присутствовал мэр города и другие официальные лица.

Следующим этапом празднования юбилея Аввакума стало мероприятие в Нарьян маре и Пустозерске (на месте казни мученика). В 5 сентября состоялось открытие памятного знака из бронзы на территории Нарьян марской поморской общины (автор Н.С.Сюхин). На открытии памятника присутствовал  председатель Российского Совета Древлеправославной Поморской Церкви о. Владимир Шамарин, а также губернатор НАО Ю.В.Бездудный. Прибыла делегация поморцев из разных регионов России. Вместо большого крестного хода из Нарьян Мара в Пустозерск был проведен малый от берега Пустозерска к памятным часовням, где была совершена памятная молитва. Количество паломников было ограничено из-за пандемии. Но, слава Богу, местная власть не отменила торжественные мероприятия, но наоборот поддержала их. Также, рядом в селе Тельвиска прошла конференция памяти протопопа Аввакума. В составе докладчиков более половины были староверы. Труды форума уже изданы местным краеведческим музеем. Молитва за мученика в Пустозерске и открытие памятного знака-барельефа в Нарьян Маре стали главными событиями для староверов поморцев в прославлении великого мученика за веру.

С 28 по 30 сентября в Пушкинском доме (Санкт Петербург) прошли Аввакумовские чтения. Состав участников был очень представительным и интересным: это ведущий специалист по изучению творческого наследия Аввакума Н.В.Понырко, хранитель Древлехранилища (где находится автограф «Жития» прот. Аввакума) Г.В.Маркелов, известный писатель Е.Г.Водолазкин, режиссер известного сериала «Раскол» Н.Н.Досталь и многие др. Также конференция сопровождалась выставкой староверских рукописей из фондов Пушкинского дома, жемчужиной которой стал автограф «Жития» Аввакума, когда-то подаренный Древлехранилищу известным староверским историком И.Н. Заволоко. Были организованы также интересные фотовыставки фотографов Зильбера и Лопатина, посвященные староверам беспоповского и поповского согласий. От имени КПЦ им. прот. Аввакума выступил М.Б.Пашинин с рассказом об открытии памятных знаков протопопу Аввакуму в 2020 г.

Еще одним знаковым событием в память о мученике за веру стало открытие выставки «Гонимое правоверие» в музее-выставке «Музей Акварели школы Андрияки» (Москва). Эта выставочная площадка два года назад устраивала замечательную выставку  «Старообрядческий лубок». В этом году в память об Аввакуме была представлена выставка «Гонимое правоверие». Были представлены уникальные рукописи, иконы на дереве, медное литье из коллекций музея Андрея Рублева, митрополии РПСЦ, частных коллекций. Одним из главных инициаторов и участников выступил председатель правления КПЦ М.Б.Пашинин. Стараниями организатора выставки С.В. Погодина и его сотрудников  был издан замечательный каталог-альбом.

Кроме общественных мероприятий КПЦ, в прошедшем году, подготовил совместно с Пушкинским домом и Библиотекой Академии наук (СПБ) издание книги «Искры костра Аввакума» ( под редакцией Г.В.Маркелова), в которую вошли публикации сочинений огнепального Аввакума в иллюстрациях замечательного художника начала ХХ века Великанова. Также на основе эскиза С.Н.Сюхина была подготовлена и изготовлена памятная медаль из латуни к 400-летию Аввакума на заводе «Олевс». Отдельная благодарность руководителю этого проекта О.О.Евсееву за очень основательный и творческий подход к проекту.

Основное мероприятие года  — проведение Международного Старообрядческого Форума перенесено на май 2021 года. Надеемся, что, с Божией помощью, пандемия отступит и староверы всех стран  встретятся в Пашкове дома, именно здесь находится многие староверские рукописные коллекции, золотой фонд русской духовной литературы. Год Аввакума не закончился, он продолжается в следующем 2021 году, который также является юбилейным (250 лет) для  двух крупнейших центров староверия Москвы (Преображенского монастыря и Рогожской слободы).

Председатель Культурно-Паломнического центра им. прот. Аввакума   М.Б.Пашинин

15 Фев
История, Поморский Север

Е.А. Агеева «Самокрещенство в старообрядчестве: центры, практика, письменная традиция»

Самокрещенство в старообрядчестве: центры, практика, письменная традиция

Рассматривается недостаточно изученное направление в старообрядчестве, известное как «самокрещенство», имеющее длительную историю, сложную структуру и значительное письменное наследие. Мысль о возможности самостоятельного крещения вне крайней нужды, что допускалось в древней Церкви, возникала у последователей разных согласий беспоповцев и имела свои вероучительные особенности, сформулированные ими в разных по форме сочинениях, исследование которых позволяет более достоверно представить духовный мир староверия.
Ключевые слова: старообрядчество, беспоповцы, рукописи.

Вопрос о самокрещенстве, прерывавшем духовную преемственность, на 3-м Соборе Древлеправославной Поморской Церкви в мае 2006 г., было решено считать исторически исчерпанным. Тем самым был подведен итог длительной и сложной истории, остающейся и в настоящее время до конца не изученной и достаточно противоречивой. С точки зрения исследователя, ставить точку кажется преждевременным: самокрещенцем был основатель согласия странников Евфимий, самокресты были среди поморцев и среди спасовцев, известна была широкая полемика, сложился корпус рукописей, часть из которых не так давно введена в научный оборот. Корни этого явления уходят в раннюю историю христианства. В житиях святых описывается целый ряд фактов, когда в случае крайней нужды, перед мученической кончиной святые крестили сами себя. В частности, об этом свидетельствуется в житии первомученицы Феклы, мученицы Дросиды, мученика Порфирия, мученика Филимона, мученика Гаведдая, великомученицы Марины, преподобного Феофана, который крестил сам себя, а затем раскаявшуюся блудницу[1. Л. 8–9].
В староверии самокресты, принявшие самостоятельно обряд без крайней нужды, появляются, очевидно, во второй половине ХVIII в. Об этом свидетельствует Иоанн Журавлев, описывающий их достаточно легковесно как пустых искателей веры[2. С. 176–178]. Более подробные сведения о самокрестах появляются начиная с XIX в. В 1837 г. Т.В. Бондарев, саратовский мещанин самокрещенского согласия, написал сочинение, в котором проводил мысль о том, что можно остаться православным христианином и обойтись без видимой Церкви и иерархии[3. С. 413–424]. В окрестностях Самары был широко известен самокрест Матвей Андреевич (1794–1868), который ушел от федосеевцев из-за того, что те не молились за царя и не признавали брака. Самокрещение его произошло в 1838 г.: надев на себя крест, Матвей Андреевич произнес: «Ныне во Христа крестился, во Христа облекохся и стах новый работник «Аз есмь христианин»[4. Л. 13]. В окрестностях Самары вокруг него собралось более 800 последователей, живших в браке и молившихся «за державного царя», которые от федосеевцев получили прозвание «самокресты», сами же они себя называли «содержателями святоотеческого закона, поморского законобрачного исповедания Данилова и Андреева толка, сиречь поморских, олонецких пустынножителей последователи»[4. Л. 16–17].
Против Матвея Андреевича резко выступали такие авторитетные духовные отцы, как Д.В. Батов и Т.А. Худошин. Не менее влиятельные А.А. Надеждин и И.И. Зыков, происходившие из самокрещенской ветви, а также позднее В.З. Яксанов, П.В. Ершов, Т.С. Тулупов признавали действительность крещения Матвея Андреева[5. C. 190].
Обсуждение правил приема самокрестов от Матвея Андреевича проходило на соборах поморцев в 1881, 1887, 1889, 1896 гг. и продолжалось в 1909 г. в Москве на Первом Всероссийском Соборе христиан-поморцев, приемлющих брак[6. С. 142 втор. счета]. К концу XIX в. последователей самокрещенства насчитывалось более 9 тыс. Самокрещенство было распространено не только в Поволжье, но значительная часть фактов самокрещенства осталась незафиксированной. В местах, близких к деятельности Матвея Андреева, до сих пор известно малочисленное согласие бескрестных староверов, которые никогда не носили креста[7. С. 14]. Самокрещенцы, возможно, переселенцы, происходившие из поволжского староверия, отмечены в Среднем Приобье и других районах Сибири[8. С. 479–484], на Урале[9. С. 301–306]. В начале ХХ в. некоторые самокрещенские общины получили регистрацию, как свидетельствуют материалы фонда 2678 Центрального архива Нижегородской области. Это, например, «Старообрядческая община самокрестов в д. Коноплянке и д. Заключной Княгининского уезда Нижегородской губернии».
Особым размахом была отмечена деятельность самокреста А.М. Запьянцева (1849 – окт. 1916). Вся жизнь Александра Михеевича прошла в селе Толбе Сергачского у. Нижегородской губ. и была посвящена отстаиванию своего учения («михеевичевой веры»). Жил он один в «келии», никогда не был женат. С «14 лет своего возраста» с Божией помощью «с молодыми людьми по улицам не гулял и не шатался». Никогда не пил вина, чая, не ел сахара, около 40 лет не употреблял мяса, «не клал ногу на ногу», приобретал книги Святого Писания, «всего около двухсот». Жил, по его словам, «свободно», занятие имел «только около книг». Много писал оппонентам в Поволжье, на Урал и в Сибирь «разных писем, и ответов на разные вопросы, да и теперь конца нет»[10. Л. 31об.]. В целях полемики собрал библиотеку из более чем 200 книг, среди которых были старопечатные и рукописные кодексы, труды Отцов Церкви, научные работы по истории раскола, труды синодальных миссионеров против старообрядцев, сочинения последователей староверия. Первоначально Запьянцев принадлежал к Спасову согласию — нетовцам. В 1870-х гг. он стал главой самокрестов и активно вел полемику со старообрядцами разных согласий, в первую очередь со спасовцами-«отрицанцами», и с последователями единоверия.
Главными пунктами полемики со спасовцами были вопросы о крещении членов согласия и о чине приема приходящих в согласие из синодальной Церкви. Запьянцев порицал признание спасовцами (в частности, спасовцами малого начала) некоторых таинств синодальной Церкви, писал, что они «у антихриста признают крещение святым, божественным и просвещенным»[10. Л. 58об.], считал, что только самостоятельно совершенное над собой «крещение» может гарантировать истинность обряда в мире, все проявления которого заражены антихристом. Приход в мир антихриста Запьянцев считал «духовным», а не «чувственным», критиковал сторонников «чувственного» воцарения антихриста[11. Л. 79–80]. Запьянцев осуждал принятую у большинства спасовцев практику приема в согласие через отрицание ересей. По мнению учителя самокрестов, всех присоединявшихся к «роду верных» необходимо крестить, поскольку за пределами согласия все так или иначе заражены действием антихриста. Он неоднократно собирал полемические споры-беседы в Толбе, в окрестных деревнях, в Макарьеве во время ярмарки, разработал строгую процедуру собеседований, предполагавшую первоначальный устный этап, затем ответы на письменно поданные вопросы. Несколько бесед (в 1901 и 1903) Запьянцев провел с «главным и нарочитым проповедником и учителем отрицанского общества» А.А. Коноваловым, с учеником последнего К.А. Кузнецовым (в 1897, 1905), опровергал сочинения новоспасовца А.А. Комиссарова. Содержание бесед Запьянцев преобразовывал в полемические послания, которые переписывал, а начиная с 1900-х гг. размножал на гектографе (отпечатанные на гектографе книги он называл «мастичными») и «пускал их по всему миру… против неправо верующих людей»[12. С. 137–139]. О широте полемической деятельности Запьянцева свидетельствует хранящийся в ОР РГБ сборник (Ф. 732. № 238), в котором содержатся материалы полемики духовного наставника с представителем Белокриницкой иерарахии, будущим владыкой Арсением Швецовым, относящиеся к 1879 и 1882 гг., обращение Запьянцева «для вразумления» к единоверцам Я. Кокурину, М. Грязнову «Предложение к лицам тем, которые признают церковь единоверческую аки правоверной, а Российскую кривоверной», послания и записи собеседований Запьянцева со спасовцами в 1878– 1882 гг., копия об «отсоединении с брачными поморцами» 1886 г. Известно его посещение Нижнего Тагила по приглашению «порфириевых учеников», отделившихся от старообрядческого согласия часовенных. «Порфириевы» считали, что «правильное» крещение может быть совершено только в проточной речной или ключевой воде, а крещенных иначе необходимо перекрещивать. Однако у «порфириевых» существовало сомнение в отношении необходимости перекрещивать часовенных, для разрешения этого недоумения был призван Запьянцев. В 1909 г. он дал развернутый «Ответ на вопрос учеников Порфириевых о приеме часовенных», в котором писал о необходимости перекрещивания, поскольку прежде часовенные принимали у себя беглых из православной церкви священников, которые были «поставлены от слугов антихриста, и приняты были незаконно, и действовали не по правилам святых отец»[13. С. 93]. Поддержки на Урале подобные взгляды не получили. Запьянцев в начале XX в. вел полемику со странниками, от сообщества которых на вопросы главы нижегородских самокрестов были подготовлены «Ответы И. В. Рулёва, находящегося в проповеди странников» (РГБ. Ф. 732. № 243). Запьянцев осудил постановления I и II Всероссийских соборов поморского согласия 1909 и 1912 гг., постановивших принимать безбрачных филипповцев и федосеевцев через отречение от их заблуждений. Необходимости перекрещивать поморцев посвящено послание Запьянцева от 7 окт. 1914 г. Фоме Васильевичу в Верхокамье[3. Б МГУ. Верхокамское собр. № 1413; 14. С. 126]. В Балахне в типографии Ф. П. Волкова в 10-х гг. XX в. Запьянцев издал три книги, в том числе ««О таинстве святого крещения и о еретиках: Против кривотолков» (Кн. 2. 1912). К 1916 г. Запьянцев собрал свою последнюю книгу «О промысле Божием человеческого рода», в которой вновь проводил мысль о необходимости перекрещивать присоединяющихся к согласию. Её список хранится в РГБ. (Ф. 732. № 233). Из-за смерти Запьянцев книга в свет не вышла. К 90-м гг. ХХ в. последователей Запьянцева в Толбе не было, но сохранились воспоминания о нем как о наставнике, крестившем и исполнявшем требы, и праведнике. Самокрестов порой объединяют с «некрещеными» староверами (некрестяками), хотя это разные согласия. Некрестяки заменяли крещение «желанием его и надеванием простого крестика с раздачей милостыни»[15. С. 16], они не имели наставников. Свои воззрения члены этого согласия обосновывали ссылками на 4-ю гл. Кормчей книги, где говорится, что «восхищающие недарованное им раздражают Бога… Ни диакону убо приносити жертву несть достойно, ни крестити кого»[16. Л. 303, 2-го счета] и на главу из «Книги о вере» «Об отступлении юнитов: об умерших без крещения, погребения и спасшихся»[17. Л. 203–217об.]. Наиболее созвучными их настроениям оказались слова из «Камня веры» митр. Стефана (Яворского): «Вожделение Крещения в неких случаях и нуждах вменяется вместо самого Крещения, сиречь егда кто не крещен водою и Духом страждет и умирает за Христа или… егда кто умирает и презельным вожделением креститься желает, не имати крещающего или времени по крещению удобного»[18. С. 419]. Некрестяки, жившие в Васильсурском и Макарьевском уездах Нижегородской губ., где их называли «строгими нетовцами», собирались на соборную молитву в отличие от некрестяков, живших в селах Шировка и Андреевка Вольского у. Саратовской губ. и называвших себя «нетовцами-вожделенцами». В 1928 г. апологет согласия М. С. Резаев написал «Объяснение», где изложил расхождение («большое несогласие и раскол») между учением некрестяков и спасова согласия. Некрестяки считают, что «вместо бесчисленных иереев один вечный архиерей, камень краеугольный Христос Сын Божий… Теперь мы зло сотворим, если будем самочинно избирать какого-либо настоятеля и духовника»; часовни и общественные молитвенные дома в такое «горько плачевное время» строить нельзя, на молитву нужно собираться «в простом доме или келии… якоже Господь повелел»; нельзя отправлять «церковную торжественную службу, которую совершали священники в соборных церквах»[19. С. 722–723]. Самокрещенскую основу имеют, очевидно, согласия левяков, дырников, рябиновцев, средников, бабушкиных[6. 141, 144–146 втор. счета], но практически полное отсутствие исходящих из их среды письменных источников не позволяет сделать обоснованные выводы об их происхождении и взаимосвязях в структуре старообрядческих согласий ХVIII–ХIХ вв.
И, наконец, важной вехой в изучении феномена самокрещенства стало выявление в Нижегородском собрании РГБ фрагмента сочинения в списке последней трети ХIХ в. в 16-долю листа «О возможности самокрещения и чином самокрещения», обосновывающего самостоятельное крещение старца Евфимия. Списки этого сочинения ожидают выявления и изучения. Его краткость позволяет привести его полностью в соответствии с орфографией оригинала: «Следствием всему вышеписанному служит началом в конце ХVIII в. крещение Евфимия и по нем каковое было учинено самокрещение, что и породило последствие христианства. Смотря на таковой поступок ныне и прежде. Всякий ищет в этом причину сомнения, на что мы ради такого рода сомневающихся поставим в доказательство о поступке самокрещения оправдание: сообразным сему святоподобным событием времени V века, каковое влияет, как единственно оправданием на судьбу старца Евфимия и оное прилагаем зде самым подлинником. Феодор чтец книга 2, глава 13. О христианских общинах в Индии и в истории Рудакова «О христианской церкви», стр. 80. Брань бе великая в сем веке между персами и индами. И плениша индиане мало персян и отвезоша в корабли в отечество свое. И бе между пленными два отрочища и знаема им бе вера христианская и не бе ещё просвещены святым крещением. И егда преста корабль тоя к брегу, на нем же быша тии отрочищи и излезши има из корабля и страж с нима, ему же вдани бысть в наблюдение, и склониша стража, да измыются водою морской, и даша друг другу завет, да не взыдут в землю чюжду, не приняв святое крещение, и вода бе много в скрай моря и влез един от обою в море и по подобию святого крещения погрузися в воду. Призвав имя Святыя Троицы, якоже человеки во Евангелии. И бе первый нарек имя себе Созонт, яко же слыша подобна имена христианская. Крести же и друга своего, и нарек имя оному: во имя друга своего христианина. Иже бысть в своем ему отечествии Захарии, и бысть оба христианина образом и житием. Стражу же не ведущу, что соделаша оныя отрочища, но возомнев мыющемся в персах. И тако житием своим в индах и благочестием просветиша многих. И крестиша многих во имя отца и сына и святого Духа. И основа многи общины христианские и не по многих летех создавшее храм во имя Св. Троицы. И призвавшие пресвитера от ближних стран и прочие. К удовлетворению сомнящихся в самокрещении старца Евфимия при сем ясном доказательстве должны убедиться, смотря на святоподобное событие Созонта и Захарии. Вдобавок к тому же присовокупляем ещё несколько доказательств и с житий святых как то: прп. Феофан сам себя крести и прочих приходящих к нему, учаше и крещая. Пролог июня 10; Св. равноап. Фекла ученице св. ап. Павла по нужде сама ся крести и по сем послана св. ап. Павлом учити люди и иныя крестити. Четь Минея Макарьеская сентября 24. Св. муч. Порфирий сам ся крести. Пролог сентября 15 день св. муч. Филимон сам ся крести. Четья Минея и Пролог декабря 12 дня. Св. муч. Дросида дщи Трояна царя сама ся крести Пролог марта 22 день св. муч. Марина сама себя крестила. Пролог июля в 17 день. Св. муч. дада сын Савория царя Перского сам ся крести. Пролог сентября 29 день Дозде свидетельство о потомстве бегствующих христиан и о самокрещении»[1. Л. 3–9]. Далее приводится практическая часть – чин самокрещения: «…Весь к нашему оглашению и исправлению в конец чти да разумей. И буди совершен. К просвещению правило. Триста поклонов по уставу времени в день с молитвою Исусовою и Богоматери сто и сие более похвально произнести во святый и великий пост четыредесятный и в навечерии светлого дня воскресения Христова, и нам долженствует воскреснути от числа мертвых, просвещения на себе не имущих. И будет нам общая Пасха, с лики раб христовых от бытия воскресения. Но и сему нужно ти о оглашенне изготовити чистую белую сратчицу с гайтаном существенным и пояс чистый льняны, паче де у смен у меры: и восприяти образ не на тщее писаный, но на сердце благою совестию начертанный, иже по образу Божию воображенный от создателя к Востоку, и зри умом и сердцем. Бог бо именуем, восток имя ему пишется и от восток приведу семя твое. Глаголет Господь во слове моей устроих тя речет не бойся. Аз с тобою есмь и положе седмь поклоны обычныя по правилу, и смиренное прощение учиняя, начиная глаголи: ”Царю небесный, трисвятое и Отче наш, молитва Исусова, со отданием. Аминь, Господи помилуй, трижды Слава и ныне, придите поклонимся трижды., псалом 50-й Помилуй Боже”. Потом обратяся к западу, имеи руце доле и рцы дерзновенно: «Отрицаюся тя, сатано, и всех дел твоих и всего студа твоего и всех аггел твоих и всея службы твоея, и плюй на него. И таковыя глаголя трижды и трикратно, оплюй его. Потом паки обратися с благоговением к востоку и имей руце горе, и глаголи Символ веры еже есть: ”Верую во единого Бога отца”, трижды до конца. По семь обнажаешися ветхия одежды до нага и препоясуя от студа приготовленное полотенце завесь и вместо масла помазания с верою, яко воин Христов, хощешь быти вообрашася оружием Христовым знаменуемся: “Господи Исусе Христе, сыне божии знаменай ся на нас свет лица твоего, умасти ти елеом главу мою во имя святое твое, наитием все святаго духа ныне и присно и во веки веком аминь”. По сем надеваем на ся крест на гайтане, взяв оный, знаменующее мя им глаголя: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий благослови и освяти и сохрани мя силою Креста живоносного ти. Аминь. И целуй его и надевай на выю свою. И облачися в белую сратчицу и опоясуяся, и вся твори с знамением крестным и сохраняй чисту в животе твоем, якоже облачеся без порока, и будеши сын бани благодати и наследник дома. Выдя же из воды, паки покрывая от пупа естественное полотенцом, и паки став, зря на восток, и вместо миропомазания тайны и запечатления чела именем Иисус Христовым, яко миром излиянным. “Не оскорбляйте – рече апостол – духа святаго Божия”. Им же знаменатися в день избавления, сиречь крещения, и паки по вышеизъясненному, знаменующее ся трижды. И глаголя и знаменанное трикратно сице: “Господи Иисусе Христе сыне, Слове Божии предвечный, благослови и излей миро благо на раба твоего имярек”[1. Л. 10–15]. «…Бога Иилева царства небесного во веки. Аминь. Та же чти Псалом 31 “Блаженнии, им же отпустишася беззакония и им же прикрышася греси” и прочая – трижды. Та же Достойно есть до конца с поклоном. Слава и ныне, Господи помилуй. Господи благослови и отпуст. Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради пречистыя матере и силою честнаго и животворящего креста и святых небесных воинств архистратигов Михаила и Гавриила и святых, славных и всехвальных апостол и святаго его же есть день и святаго ангела хранителя моего»[1. Л. 17–18].
Продолжение этой рукописи обнаружилось в рукописи №95 последней трети ХIХ в. из собрания П.И. Щукина в Государственном историческом музее. В ней развивается мысль, что староверы появились задолго до событий раскола русской церкви, ещё в эпоху Смуты. Христиане, озабоченные появлением самозванцев на троне, решили не подчиняться власти и скрыться в глухих местах, в том числе в Крымских горах. Основатель страннического согласия Евфимий, правильность крещения которого доказывалась выше, как считает анонимный автор сочинения, имел общие учение и корень веры с крымскими пустынниками, и только из-за больших расстояний и неведения они не смогли встретиться. В какой-то степени близкие по смыслу рассуждения присутствуют и в ряде рукописей ИРЛИ[20. С. 148]. Также похожие сюжеты нашли отражение и в «Цветнике», напечатанном Василием Гавриловым в 1879 г. в тайной типографии странников[21. С. 26–27]. Исследование подобного круга сочинений странников позволит не только изучить старообрядческую историографическую традицию, но и понять образ мыслей сторонников индивидуального, глубоко личного постижения веры.

ЛИТЕРАТУРА

1. Российская государственная библиотека (РГБ).
Ф. №732. Ед. хр. 117. Сер. ХIХ в.
2. Иоаннов Андрей (Журавлев). Полное историческое из-
вестие о древних стригольниках и новых раскольниках, так
называемых, старообрядцах, о их учении, делах и разгласиях.
СПб., 1855. С. 175–178.
3. Кустодиев К. К материалам для истории раскольниче-
ской литературы // Русский вестник. 1862. Т. 41, № 9.
4. Жизнь и подвиги обитателя Симбирско-Самарской губ.
Матвея Андреевича. НБ УрГУ. XXII. 14.
5. Агеева Е.А. Жизнь и труды поморского полемиста и
писателя Ивана Ивановича Зыкова // Вторые Мяндинские
чтения. Материалы Всероссийской научно-практической кон-
ференции. Т. 1. С. Усть-Цильма. 11–12 июля 2010 г. Сыктыв-
кар: ООО «Издательство «Кола», 2011.
6. Деяния Первого Всероссийского Собора христиан-
поморцев, приемлющих брак. М., 1909.
7. Серебренитский К.И. Бескрестные старообрядцы на
Самарской Луке // Этнос и культура. 1996. № 3.
8. Приль Л.Н. Жизненное пространство староверов Сред-
него Приобья: Женские стратегии освоения // Этнография
Алтая и сопредельных территорий: Материалы международ-
ной научной конференции. Барнаул: БГПУ, 2008. Вып. 7.
С. 479–484.
9. Боровик Ю.В. «В нашей стране таковых разных толков
и разных понятий перенаполнено» (К истории некоторых ста-
рообрядческих согласий Урала и Зауралья в начале XX в.:
спасовцы, рябиновцы, самокресты) // Проблемы истории Рос-
сии. Вып. 6: От Средневековья к современности. Сб. науч. тр.
Екатеринбург, 2005. С. 301–306.
10. О видении и знании Бога. И о канонах Царства небес-
ного. И о падении пастырей. Книга 3-я. Балахна, 1915.
11. «О сотворении человек и о естественном христиан-
ском благородии. О вере, и Символе веры, и о Церкви. О роде
верных, о крещении и о прочих догматех церковных: Против
не право верующих». Кн. 1. Балахна,1910.
12. Панич Т.В., Титова Л.В. Описание собрания руко-
писей ИИФиФ СО АН СССР. Новосибирск, 1991.
13. Очерки истории старообрядчества Урала и сопре-
дельных территорий. Екатеринбург, 2000.
14. Рукописи Верхокамья ХV–ХХ вв. Из собр. НБ МГУ
им. Ломоносова: Каталог. М., 1994.
15. Добронравов В. Краткая история русского раскола, из-
вестного под именем старообрядчества. Вольск, 1902.
16. Кормчая. М.: Печатный Двор, 1653.
17. Книга о вере. М., 1896.
18. Камень веры. М., 1749.
19. Агеева Е.А. Беспоповцы в ХIХ–ХХ вв. // Православная
энциклопедия. М., 2004. Т. IV.
20. Маркелов Г.В. Памятники старообрядческой историо-
графии // Труды Отдела древнерусской литературы (ТОДРЛ)
ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН. СПб., 2004. Т. 55.
21. Вознесенский А.В., Мангилев П.И., Починская И.В.
Книгоиздательская деятельность старообрядцев (1701–1918).
Материалы к словарю. Екатеринбург, 1996.

Стих Петрозаводская могила
10 Дек
История, Музей, Поморский Север

И.А. Мельников. «Старообрядческие общины Новгородской губернии и Преображенский богаделенный дом в конце XVIII – начале XX века»

Мельников Илья Андреевич,

кандидат культурологии,
научный сотрудник Новгородского государственного
объединенного музея-заповедника,
сотрудник учебно-научной лаборатории
этнологии и истории культуры
Новгородского государственного университета
им. Ярослава Мудрого

 

Новгород и Новгородские «пределы» изначально являлись родиной федосеевского согласия. Его основатель Феодосий Васильев происходил из Крестецкого яма и в его окрестностях начинал свою проповедь. В Новгороде он скончался в тюрьме архиерейского приказа в 1711 году. Есть основания предполагать, что и его сын Евстрат Федосеев, после многих лет жизни в «Польских пределах», все же возвратился на малую родину и скончался в Старой Руссе в 1768 году[1]. Новгородские федосеевцы разделяли учение  Феодосия о староженах и православности «пилатовой титлы» — надписи «IНЦI» на крестах. Эти вопросы были важным камнем преткновения в полемике между федосеевцами и поморцами. Вплоть до 70-х годов XVIII века новгородские федосеевцы не имели разногласий со своими собратьями в других регионах.

Стих Петрозаводская могила

Стих Петрозаводская могила. Сборник кон. XIX – нач. ХХ в., бытовавший в Солецком районе Новгородской области (частное собрание). Л. 30.


Рисунок фасада

Рисунок фасада основного здания и флигеля Старорусской богадельни. 1868 г. РГИА

Однако это единодушие прервалось после того, как Илья Ковылин посетил Выг и Новгород в 1771 г. В ходе поездки он пришел к выводу, что надпись «IНЦI» на крестах изображать не следует. Как повествует «Дегуцкий летописец» и «Алфавит духовный», на мысль об отмене почитания «титлы» Илью Ковылина натолкнуло изучение Чудного Креста на Волховском мосту в Новгороде. Как выяснилось, древний чудотворный крест приобрел свою «четырехлитерную титлу» уже после раскола[2].

В 1781 году произошло разделение старорусских федосеевцев с преображенскими по этому вопросу. Выделился особый федосеевский толк титловщины, который существовал отдельно и противопоставлял себя московским и польским федосеевцам, в конечном итоге отказавшимся от почитания крестов с надписью «IНЦI»[3].

После нескольких лет разделения московская партии удалось победить оппонентов. В 1805 году эмиссары Преображенки получили разрешение на возведение богадельни на старообрядческом кладбище в пригороде Старой Руссы. В это же время начинают открываться старообрядческие кладбища с молитвенными домами по всей губернии. Вполне возможно, что их официальное дозволение и постройка также курировались агентами Преображенского кладбища в Москве. Преображенка активно снабжала провинциальные общины деньгами и служителями в обмен на лояльность[4]. В начале XIX века И. А. Ковылин берет под свою опеку большинство федосеевских общин с условием, чтобы их наставники утверждались старшинами Преображенского общества[5]. Это предопределило тот факт, что уже к середине XIX века большинство общин Новгородской губернии ориентировалось на Преображенский богаделенный дом в вопросах богослужебного устава и вероучения.

В дальнейшем Старорусская богадельня была важным узлом связи с Преображенским богаделенным домом. Во второй половине XIX века серьезным влиянием здесь пользовался инок Антоний – уроженец д. Гачки Старорусского уезда. Приняв постриг на Преображенке от старца Филарета, перешедшего к федосеевцам из белокриницких, он принялся рьяно вводить в старорусской обители московские порядки. Его принципиальность привела к непродолжительному расколу среди старорусских староверов: пытаясь укрепить в обители обычаи Преображенского кладбища, он требовал отказа от распития чая и наложения епитимии на «новоженов» за вступление в брак и деторождение[6].

Отдельные кельи, располагавшиеся на территории Новгородской губернии, также поддерживали связь с Преображенским кладбищем. Интересна судьба инока Ефрема, жившего в д. Жабенцы и Лякова Крестецкого уезда. Как следует из его допросов, Ефим Михайлов был крепостным князей Голицыных – дальних родственников обер-прокурора Святейшего Синода. В 1821 году, взяв плакатный паспорт на год, он отправился в Петербург, откуда уехал в Норскую федосеевскую обитель Черниговского уезда. Застигнутый там опасной болезнью, крестьянин решил принять иноческий постриг с именем Ефрема. Оправившись от болезни, он провел в обители  десять лет, пока его не нашел отец, которому стало в тяжесть «по старости его лет оплачивать госпожи оброки и прочие повинности». Под влиянием просьб родителя, Ефрем решил вернуться в родные места. Живя в отдельной келье, инок Ефрем регулярно отлучался в Москву для «исправления» у своего духовного отца, инока Преображенской федосеевской обители старца Филарета. Возможно, речь идет о том же старце, который спустя годы постриг старорусского инока Антония. По совету старца, Ефрем жил обособленно от «мирских» жителей.

К середине – второй половине XIX века связи с Преображенским богаделенным домом были довольно прочными не только среди иночествующих. По свидетельству чиновника Арсеньева (1853 год), в Крестецком уезде те староверы, «кои ездят по делам веры в Москву, на Преображенское кладбище, сообщают главным двигателям и опорам раскола о ходе дел и о распоряжениях Правительственных, до быта и верований их относящихся. Подобную переписку удалось мне видеть в г. Крестцах у наставника Логгина Иванова»[7]. Наставник из московских мещан Никита Макаров, присланный к крестецким федосеевцам в первой половине XIX века, пользовался почитанием едва ли не как святой: «Память о нем доселе живет в сердцах его последователей, кои даже причисляют его к лику святых и веруют, что он взят живой на небо»[8].

Как видно из отчета чиновника, покровительством Преображенской общины пользовались моленные в Зимогорском и Бронницком ямах, деревнях Карельское Пестово и Гуськи. С Преображенки староверы привозили иконы, книги, лампадное масло. Многие наставники проживали некоторое время при богадельне, туда же отправляли на обучение молодых причетников. Интересно отметить, что в Новгородском уезде сложилась своего рода система распределения авторитета крупных городских общин: «Новгородские раскольники разделяются так сказать на две партии: одни признают над собою власть старшин Волковского /в СПб/ богаделенного дома; другие старшин Преображенского /в Москве/ кладбища. К первой партии принадлежат деревни Тесовской удельной волости и с. Мшага, ко второй раскольники живущие по р. Волхову, в д. Бор и в с. Бронницах»[9].

В ХХ веке достаточно длительное общение с Преображенской общиной поддерживали жители Пестовского и Солецкого районов Новгородской области. Некогда здесь также проживали иноки. По воспоминаниям жителей д. Брикуново Пестовского района, местные верующие старушки специально ходили в некий монастырь в Москве за «Библией». В архиве солецкой семьи Посоховских, ныне хранящемся в Новгородском музее-заповеднике, имеются списки с эпитафии на надгробном памятнике Ильи Алексеевича Ковылина. В стихарниках, переписывавшихся в конце XIX – начале ХХ века в Солецком районе, также можно встретить духовные стихи, посвященные Ф. А. Гучкову. В одном из них, озаглавленном «Петрозаводская могила», есть такие слова:

Наших поздних поколений,
Тут заснувши вечным сном,
Знаменитый тлеет гений
Под насыпанным холмом.

Волю, родину, столицу
Променять решился он
На изгнанье и темницу,
Чтоб соблюсть святой закон[10].

Другой стих посвящен возвращению тела Гучкова в Москву:

Не в лаврах, почестях героя,
В чинах вельможу и крестах
С победного встречают боя,
И не фельдмаршала в звездах.

Но с чувством дружбы, состраданья
Москва того встречает прах,
Венком невинного изгнанья
Кто украсился в небесах[11].

Оба произведения, очевидно, были сочинены на Преображенке. Таким образом, московская федосеевская община оказывала серьезное культурное влияние на своих собратьев в Солецком районе. Оно выходило далеко за рамки приобретения книг преображенской печати и литья, повсеместно распространенного в Новгородской области. Именно под Сольцами дольше всего среди староверов сохранялось безбрачие, и еще в начале 2000-х годов проживали федосеевцы, не перешедшие в поморское согласие.

К сожалению, бесценное наследие старообрядцев Солецкого района, как и Новгородский областной архив, очень сильно пострадали во время войны. Однако документальных свидетельств тесной связи местных староверов с Преображенским богаделенным домом более, чем достаточно, чтобы сделать вывод о серьезном влиянии московской федосеевской общины на старообрядчество Новгородской губернии в конце XVIII – начале ХХ века. Стоит сказать, что помимо Преображенки, новгородские старообрядцы-беспоповцы поддерживали постоянные отношения со старообрядческими общинами Санкт-Петербурга, Поморья и Черниговщины. Постоянные связи с крупными сообществами единомышленников в больших городах позволили новгородскому староверию выстоять в эпоху преследований царской и советской власти.

[1] Подробнее об этом см. Мельников И. А. Внутренняя беспоповская полемика и ее роль в формировании духовных центров новгородского старообрядчества XVIII – нач. XIX в. (готовится к печати).

[2] Маркелов Г. В. Дегуцкий летописец // Древлехранилище Пушкинского Дома: материалы и исследования. – Л., 1990. – С. 235 – 238; «Алфавит духовный» Василия Золотова: исследование и текст / Ред.-сост. Н. Морозова. – Вильнюс, 2014. – С. 94 – 95.

[3] Мальцев А. И. Старообрядческие беспоповские согласия в XVIII – начале XIX в.: проблема взаимоотношений. – Новосибирск, 2006. С. 165, 286; Ивановский Н. Руководство по истории и обличению старообрядческого раскола. – Казань, 1887. – С. 94.

[4] Керов В. В. «Се человек и дело его…»: Конфессионально-этические факторы старообрядческого предпринимательства в России. – М.: «Экон-Информ», 2016. – С. 419 – 420. (590 с.)

[5] Смирнов П. С. История русского раскола старообрядства. – Рязань: Тип. В. О. Тарасова, 1893. – С. 106 – 107.

[6] Дмитриев И. Сказание о жизни в расколе и обращении к церкви Православной бывшего крестьянина Новгородской губернии Старорусского уезда Ивана Дмитриева // Архангельские епархиальные ведомости. – 1889. — №16. – С. 278 – 283.

[7] РГИА. Ф. 1284. Оп. 2-8. Д. 480в. Л. 39 – 39 об.

[8] Там же. Л. 41 об.

[9] Там же. Л. 207 – 207 об.

[10] Сборник рукописный. Кон. XIX – нач. ХХ в. (Частное собрание). Л. 30 об.

[11] Сборник рукописный. Кон. XIX – нач. ХХ в. (Частное собрание). Л. 32 об.

06 Ноя
Поморский Север

К.Я. Кожурин. «Дихотомия веры и разума в миросозерцании протопопа Аввакума (к 400-летию со дня рождения)»

Проходящая через всю средневековую философию гносеологическая дихотомия «веры» и «разума», выразившаяся в противостоянии мистики и схоластики, с новой остротой заявила о себе на исходе русского Средневековья. В основе разделения средневековой философии на схоластику и мистику, как известно, лежит различное толкование соотношения веры и разума в деле богопознания. Схоластика считала, что, хотя с помощью разума Бога познать невозможно, человек должен в полной мере использовать возможности разума, поскольку он способен привести к границе, с которой открывается сфера созерцания сияния славы Божией. Мистики же настаивали на том, что рассуждения только вредят христианскому благочестию, поэтому в поисках путей приближения к Богу следует полагаться на чувства, веру, любовь и самоотречение. Особенно ярко эта гносеологическая дихотомия выразилась в жарких спорах, разгоревшихся после возвращения протопопа Аввакума из сибирской ссылки летом 1664 года в Москве в доме царского окольничего, крупного государственного деятеля Феодора Михайловича Ртищева (1626–1673).

Ф. М. Ртищев был одним из образованнейших людей своего времени («любомудрия рачитель»), учился у киевских монахов греческому языку, покровительствовал богословам и деятелям культуры, вроде Епифания Славинецкого и Симеона Полоцкого. В Москве, видимо, в своем доме он устроил школу, в которой киевские старцы, опытные «во учении грамматики словенской и греческой, даже до риторики и философии», имели возможность преподавать эти науки. Сам Ртищев так увлекался ученостью приезжих киевлян, что, по свидетельству современников, «в нощех же презирая сладостной сон со мужи мудрыми и Божественнаго Писания изящными, в любезном ему беседовании иногда целыя нощи бодростне препровождая». Ртищев сочетал свою приверженность к новому западному просвещению с уважением к отечественной старине. Первоначально он примыкал к «братии» царского духовника протопопа Стефана Вонифатьева, почитал за «советника своего» протопопа Ивана Неронова, переписывался с его учеником игуменом Феоктистом и, очевидно, тогда уже знал Аввакума.

В период гонений на Неронова со стороны Никона Ртищев дал опальному архимандриту приют в своем доме на «многи дни». Впоследствии он поддерживал связи и с отставленным от патриаршества Никоном. Дом его стал местом постоянных столкновений по богословским вопросам. Отец его, Михаил Алексеевич Ртищев, осуждал за раскол свою племянницу, боярыню Феодосию Прокопьевну Морозову, — духовную дочь Аввакума; дядя Ртищева по матери, Спиридон Потемкин, образованный старовер, ссорился с его сестрой Анной Михайловной, сторонницей Никона. Приезд Аввакума из Сибири превратил эти домашние споры в ожесточенные философско-богословские диспуты. К Ртищеву в дом, который помещался за кремлевскими Боровицкими воротами на углу Знаменки и Моховой, Аввакум «бранитца со отступниками ходил», «в дому у него с еретиками шумел много». Это подтверждает Неронов в письме к царю от 6 декабря 1664 года: Аввакум «говорил в дому околничева Феодора Михайловича Ртищева».

Аввакум всегда тщательно готовился к этим диспутам, собирал материалы, делал нужные выписки из Священного Писания и святоотеческих творений. Среди своих оппонентов Аввакум называет прежде всего Симеона Полоцкого и Епифания Славинецкого. «Епифания римлянина» он знал еще «до мору, егда он приехал из Рима» (т. е. до 1654 г.). С «Семенкой чернецом», который «оттоле же выехал, от римского папежа», он только что познакомился. Было это на приеме у царя. «И вместе я и он были у царевы руки, — вспоминает Аввакум, — и видев он ко мне царевы приятные слова, прискочил ко мне и лизал меня. И я ему рек: “откуду ты, батюшка?” он же отвеща: “я, отеченька, из Киева”. А я вижю, яко римлянин. У Феодора Ртищева с ним от Писания в полатке до тово щиталися, — вся блядет по уставу римскому» [1; с. 281].

В отечественной исторической литературе широко распространено мнение о Симеоне Полоцком как о прогрессивном деятеле своего времени, чуть ли не единственном светоче в мрачном царстве невежественного русского средневековья. Однако этот образ весьма далек от действительности. Иеромонах Симеон Полоцкий (в миру Самуил Емельянович Петровский-Ситнианович; 1629—1680), уроженец Белоруссии, принес в Москву исключительно латинскую ученость, причем ученость по тем временам далеко не первого сорта. Как справедливо пишет профессор К. Ярош, «его ученость носила на себе все свойства схоластики. Но схоластика его была не той жизненной и свежей средневековой мудростью, которая поднималась на почтенную высоту в лице Фомы Аквинского и была выразительницей умственной пытливости своей эпохи. Ученость Симеона была схоластикой времен Оккама, когда от нее оставалась лишь внешняя, сухая шелуха, состоящая из логических контраверз и казуистических тонкостей. Эрудиция Полоцкого была вполне запечатлена духом формализма, в котором суть вещей исчезала, глубокие интересы действительности, истории, народности и государства отходили в сторону, а оставался лишь механизм словесных и логических формул, механизм, правда, хорошо смазанный и легко вращавшийся по ветру. Таким образом, когда в Европе Бэкон и Декарт уже указали новые приемы мышления, когда Спиноза в Голландии пытался поднять здание философии вплоть до горнего обиталища Божия, когда в Англии Гоббез трудился над Левиафаном, а в Италии уже давно прозвучал патриотический вопль Макиавелли, — Симеон Полоцкий, с самодовольною гордостью, предлагал России европейскую мудрость, полтора столетия тому назад воспетую в “Похвале глупости” Эразма и уцелевшую разве кое-где, в глухих щелях захолустных школ. Нельзя не признать замечательным явлением, что “модные вещи” первого же заграничного привоза оказались вещами давно прошедшего сезона» [6; с. 28—29].

Первоначальное образование Симеон получил в латинизированной Киево-Могилянской коллегии, затем продолжил свое образование в польской иезуитской коллегии в Вильно. Впоследствии в книге «Остен» о «полоцком старце» говорилось: «Он же Симеон, аще бяше человек и учен и добронравен, обаче предувещан от иезуитов, папежников сущих, и прелщен бысть от них: к тому и книги их латинския токмо чтяше: греческих же книг чтению не бяше искусен, того ради мудрствоваше латинския нововымышления права быти. У иезуитов бо кому учившуся, наипаче токмо латински без греческаго, неможно быти православну весма восточныя церкве искреннему сыну» [5; с. 130]. В 1656 году, когда царь Алексей Михайлович посетил Полоцк, проходя походом на Ригу, Симеон поднес ему свое сочинение «Метры на пришествие великого государя» и тем самым обратил на себя его внимание. В 1664 году, после того как Полоцк снова перешел под власть Польши, он переселяется в Москву, где обучает латинскому языку молодых подьячих Тайного приказа, а спустя некоторое время становится воспитателем царских детей и придворным стихотворцем. Кроме всего прочего, Симеон Полоцкий сумел заслужить особое расположение царя своим профессиональным знанием астрологии — занятием, которое категорически отвергалось Православной Церковью [подробнее см.: 3; с. 269].

Однако Феодор Ртищев, будучи убежденным грекофилом и одним из вдохновителей «греческого проекта» (авантюрного политического плана царя Алексея Михайловича по восстановлению Византийской империи в ущерб государственным интересам Московского царства), всячески покровительствовал «киевским старцам». Увлечение его западной ученостью доходило до того, что он проводил в беседах с киевлянами целые ночи, забывая о сне. Точно также три дня и три ночи беседовали они с Аввакумом после его возвращения из Сибири в столицу.

Внешне Ртищев играл роль миротворца. Однако, как замечает историк Б. П. Кутузов, «многим гостям, вероятно, было невдомек, что дом Ртищева был тогда фактически отделением первой российской тайной полиции, Приказа тайных дел, во главе которого стоял царский окольничий… Искательных царедворцев, впрочем, это не смущало: “Один только меценат Федор Ртищев имеет обыкновение держать открытыми уши для хвалебных голосов литераторов”, — писал по-латыни из Москвы в Киево-Печерскую лавру Симеон Полоцкий» [4; с. 356—357].

Видимо, неспроста задавались Аввакуму в доме Ртищева такие вот вопросы: «Достоит ли учитися риторике, диалектике и философии?» В ответ на этот провокационный вопрос, заданный 27 июля 1664 года, Аввакум составил целое послание, в конце которого добавлял: «Писанейце же, государь, сие мне отдай, а пьяным философом не кажи, понеже плотская мудрствуют и тебя обманывают…» [1; с. 697].

На этом аввакумовском «писанейце» стоит остановиться отдельно, чтобы понять суть споров, проходивших в те летние дни 1664 года в доме Ртищева. «Киевляне», будучи защитниками новой европеизированной, или эллинизированной, культуры, заявляли, что подлинная христианская мудрость не может существовать без философии, риторики и грамматики. Владение «свободными искусствами» необходимо для правильного понимания Священного Писания, а следовательно — для спасения души. Так, впоследствии излюбленным обвинением старообрядцев новообрядческими епископами и миссионерами будет обвинение в «невежестве». Однако за витийствованием Ртищева и киевских старцев о том, что некогда и столпы православия (например, святые Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст) учились у языческих философов, в скрытой форме выражалось стремление к секуляризации. Аввакум прекрасно понимал, что даже если греческая философия и могла в былые времена привести кого-то из язычников ко Христу, то людей, воспитанных в христианской вере, она может увести только в обратную сторону.

Возражая своим оппонентам, Аввакум говорил, что «свободные искусства» представляют собой лишь внешнее знание, не относящееся к религиозной сфере или христианскому преданию, и в силу этого никакого отношения к спасению не имеют. «Еже бо в Распятого веровати, сие премудрости не требует, ниже умышленей, но веры». Аввакум в своем «Житии» заявлял: «Не учен диа-лектики и риторики и философии, а разум Христов в себе имам, яко ж и апостол глаголет: “аще и невежда словом, но не разумом”» [1; с. 172].

В одном из своих поучений Аввакум призывал своих духовных детей: «Не ищите риторики и философии, ни красноречия, но здравым истинным глаголом последующе, поживите. Понеже ритор и философ не может быти христианин… Да и вси святии нас научают, яко риторство и философство — внешняя блядь, свойственна огню негасимому. От того бо раждается гордость, мати пагубе. И несть ми о сем радения. Аз есмь ни ритор, ни философ, дидаскалства и логофетства неискусен, и зело исполнен неведения» [1; с. 558—559]. В другом месте Аввакум писал: «Аще я и несмыслен гораздо, не ученый человек: за то знаю, что вся в Церкви, от святых отец преданная, свята и непорочна суть. Держу до смерти, якоже приях; не прелагаю предел вечных. До нас положено: лежи оно там во веки веком!» [1; с. 171].

В этом своем утверждении Аввакум следует изначальной установке христианства по отношению к языческой философии. В частности, святой апостол Павел пишет: «Смотрите, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол. 2, 8). «Таким образом, христианское ведение, непосредственно идущее из Священного Писания и творений Святых Отцов, противопоставляется ложному “внешнему” (то есть исключенному из духовной сферы) знанию, — пишет В. М. Живов. — Спасение, согласно взглядам Аввакума, зависит не от этого внешнего знания, но от неповторимых отношений отдельного человека к Богу» [2; 335—336].

Позиция Аввакума во многом, безусловно, продолжает традиции византийского исихазма. Исихазм вообще очень сильно повлиял на мировоззрение средневекового русского христианина и, в особенности, на мировоззрение ревнителей благочестия и их духовных преемников старообрядцев, продолжавших оставаться носителями идеалов Святой Руси. Исихазм во многом сформировал на Руси тот образ отношения человека к окружающему миру и образ познания мира, который богословы называют «кардиогносией» — «сердцеведением». Именно этот образ определял отношение к бытию как системе определенных обрядов. Подобное мировоззрение неизбежно должно было вступить в конфликт с чуждым ему европейским гуманизмом, ценности которого активно насаждались в ходе никоно-алексеевской церковной реформации XVII века. Аналогичные процессы происходили на Западе в эпоху Возрождения. Современник итальянских гуманистов и защитник исихастского направления святой Григорий Палама тоже весьма критически был настроен по отношению к «внешней мудрости», видя в увлечении античной философией начало процесса секуляризации. Дальнейшее развитие европейской истории подтвердило эти его опасения.

«Свет мой, Феодор Михайловичь, — обращается к Ртищеву Аввакум, — возлюби зватися християнином, якоже и есть, нежели литором слыть и чужю Христа быть. Мудрость бо плотская, кормилец мой, и иже на нея уповаша, а не на Святаго Духа во время брани, якоже и пишет, закону бо Божию не повинуется, ни может бо, а коли не повинуется, и Христос не обитает ту. Лутче тебе быть с сею простотою, да почиет в тебе Христос, нежели от риторства ангелом слыть без Христа». Свое «писанейце» Аввакум заканчивает следующими словами: «Попросим мы с тобою от Христа, Бога нашего, истиннаго разума, како бы спастися, да наставит нас Дух Святый на всяку истинну, а не риторика з диалектиком» [1; с. 697].

Вместе с тем, как видно из последующих его сочинений, Аввакум не отрицал философию и ее полезность вообще. Так, в «Письме двум девам», осуждая одну из своих духовных дочерей за увлечение «внешней мудростью», он пишет: «Евдокея, Евдокея, почто гордаго беса не отринешь от себя? Высокие науки исчешь, от нея же падают Богом неокормлени, яко листвие. Что успе Платону и Пифагору и Демостену со Аристотелем? Коловратное течение тварное разумевше, от ада не избывше. Дурька, дурька, дурищо! На что тебе, вороне, высокие хоромы? Граматику и риторику Васильев, и Златоустов, и Афанасьев разум обдержал. К тому же и диалектик, и философию, и что потребно, — то в Церковь взяли, а что непотребно, — то под гору лопатою сбросили» [1; с. 799].

Отголоски споров, проходивших летом 1664 года в доме Феодора Ртищева, слышны и в послании Аввакума к боярину Андрею Плещееву — его ответе на «зловерное письмо» этого духовного сына Иоанна Неронова, прежде бывшего защитником святой старины, а затем перешедшего на сторону реформаторов из страха подпасть под клятвы продажных «вселенских патриархов». Плещеев увещевал Аввакума, всячески склонял его присоединиться к реформированной церкви, пытаясь доказать, что своими действиями Никон и покорные ему иерархи якобы не вводили ничего нового, но что ими только «погибшее обретается, кривое исправляется, косвенное отметается и стропотное соглаждается». Русские книги исправляются «премудрейшими учителями», поскольку в них якобы много несходного с греческими оригиналами и старинными русскими списками. В заключение Плещеев призывал Аввакума прекратить свою проповедь, чтобы «не соблазнить» других, ибо «горе человеку имже соблазн приходит», а под влиянием проповеднической деятельности протопопа многие люди не ходят в новообрядческие церкви, отвергают новые Служебники, троеперстие и «все исправленные ныне церковные догматы». Доходит даже до того, что люди умирают без покаяния и причастия.

На это протопоп Аввакум вполне резонно отвечал, что действительно очень важно хранить «дружество», особенно христианам; но для христиан есть только один Учитель, основавший Свою Святую Церковь и оставивший им Свое учение, и только Его они должны слушать и Его заповедям следовать. Соответственно считать, что основанная Христом Церковь в чем-то прежде согрешала, и пытаться как-то «исправить» Священное Предание — сущая ересь. «Церковь бо созда Христос, — пишет Аввакум, — сице святу и крепку, сице непреклонну и недвижиму, яко не токмо уста еретическая, но и самая врата адова не одолеют ей, по словеси Господню; в ней бо Христос живет и в ней царствует, и не даст ей погрешити ни мало что, — не токмо в вере и догматех веры, но ни в малейшей чертице божественных, церковных, канонов или песней. Вся бо церковная цела суть и ничим же вредима. Отпадшия же от Церкви не веруют словесем Христовым, яко Церкви Христовы врата адова не одолеют, и никакову исправлению не подлежат от начала веры даже до скончания века; но перваго зверя пестроту приемше, хулу на Бога глаголют и на селение Его, еже есть Церковь, и на вся, живущая на небеси, а себе самих нарицают церковью. Глаголют бо: поблудиша отцы наша в церковных догматех и много время в порушении пребысть, даже до нас; мы же ныне, ко исправлению умудрившеся, погибшее обретаем, неистовая исправляем, стропотная гладка сотворяем; а еже Церкви Христовой врата адова не одолеют, сего и вопросити стыдятся за великою мудростию. Но Церковь святая, соборная и Апостольская, — в ней же Христос живет, глаголя: с вами есмь во вся дни до скончания века, — весть проклинати отпадших, и не первыя есте вы отторгшееся от единства церковныя веры. Мните себе исправляти, и под титлом исправления, — чем далее, тем глубее во дно адово себе низводите; и тому мнимому вашему исправлению конца не будет, дондеже не останется в вас ни едина малейшая часть христианства. Тако бо отпадоша ариане от Церкви Христовой и исправиша в лучшую погибель; тако македонияне прияли и прочии вси; тако римляне, тако унияты, тако лютеране: тии вси, отметающеся Христа и не приемлюще словес Христовых, о них же глаголет Богослов: всяк преступаяй и не пребываяй во учении Христове, Бога не имать. Твори, еже хощеши. Аз же сумнюся о твоем обращении, по словеси святаго апостола Павла, яко плотское мудрование вражда есть на Бога, закону бо Божию не повинуется, не может бо уже покоритися» [1; с. 688—689].

Аввакум разражается гневной речью в адрес «новых учителей», называя их «нынешними пьяными апостолами, которые всегда с похмелья мудрствуют, составляюще лукавые догматы». Эти «дрождями прокислыя мудрецы» трясущимися руками пишут свои новые книги, «ползающе по земле, яко гадове». Обращаясь к Андрею Плещееву, Аввакум восклицает: «Ей, не внидет, возлюбленне, благодать духовная в те уста, в няже входит вино корчемное!» и призывает его покаяться и вернуться к отеческому преданию.

Теме «внешней мудрости» посвящена написанная около 1673 года беседа пятая в «Книге бесед» Аввакума. Он разражается гневной филиппикой в адрес «новых мудрецов»: «Алманашники, и звездочетцы, и вси зодейшики познали Бога внешнею хитростию, и не яко Бога почтоша и прославиша, но осуетишася своими умышленьми, уподоблятися Богу своею мудростию начинающе, якоже первый блядивый Неврод, и по нем Зевес прелагатай, блудодей, и Ермис пияница, и Артемида любодеица, о них же Гронограф и вси кронники свидетелствуют; таже по них бывше Платон и Пифагор, Аристотель и Диоген, Иппократ и Галин: вси сии мудри быша и во ад угодиша, достигоша с сатаною разумом своим небесных твердей, и звездное течение поразумевше, и оттоле пошествие и движение смотрях небеснаго круга, гадающе к людской жизни века сего… и тою мудростию своею уподобляхуся Богу, мнящеся вся знати» [1; с. 374].

Всему этому Аввакум противопоставляет «буйство» апостолов и чистоту жизни святых: «Вси христиане от апостол и отец святых научени быша смирению, и кротости, и любви нелицемерной; с верою непорочною, и постом, и со смиренною мудростию, живуще в трезвости, достигают не мудрости внешния, — поразумевати и луннаго течения, — но на самое небо восходят смирением ко престолу Царя Славы, и со ангелы сподоблятися славити Бога; души их во благих водворяются, а телеса их на земли нетленни быша и есть» [1; с. 374—375].

В ходе полемики с реформаторами-«новолюбцами» Аввакум выразил в своих беседах и посланиях основные принципы православного отношения к дихотомии веры и разума и их роли в богопознании. В дальнейшем мы видим, что реформаторы, не сумев переубедить протопопа Аввакума в свободном диспуте, предпочли насильственные меры воздействия (вплоть до его сожжения в 1682 году), что, безусловно, не могло решить серьезных мировоззренческих проблем, с которыми столкнулось русское общество в результате церковного раскола середины XVII века.

Кожурин К. Я.

Литература

[1] Аввакум, протопоп. Собрание творений. Составитель: Кожурин К. Я. и др. Комментарии: Кузнецова Е. К. Вступ. статья: Сидаш Т. Г. СПб., 2017.
[2]Живов В. М. Разыскания в области истории и предыстории русской культуры. М., 2002.
[3]Кожурин К. Я. Жизнь и Житие протопопа Аввакума. М., 2020.
[4]Кутузов Б. П. Церковная «реформа» XVII века как идеологическая диверсия и национальная катастрофа. М., 2003.
[5]Остен. Памятник русской духовной письменности XVII века. Казань, 1865.
[6]Ярош К. Характеры былого времени: Протопоп Аввакум. Харьков, 1898.

план обители, составленный архитектором Р. Кржижановским
21 Окт
История, Музей, Поморский Север

И.А. Мельников. «Старообрядческая обитель в Старой Руссе в конце XVIII – первой половине ХХ века: история, культура, современная историческая память»

Старообрядческая обитель в Старой Руссе в конце XVIII – первой половине ХХ века: история, культура, современная историческая память

В настоящее время появляется все больше работ, посвященных истории развития, духовной жизни и культуре городских старообрядческих скитов и монастырей. В основном, они касаются крупных общероссийских центров «старой веры» – Преображенскому монастырю в Москве, Малоохтинской и Волковской богадельням Санкт-Петербурга, Гребенщиковской общине в Риге и др. При этом история менее значительных региональных центров не так богата историографией, несмотря на то, что они являлись важной частью своеобразной сети «святых мест» старообрядчества.

В настоящей статье мы предпринимаем попытку комплексного описания истории Старорусской богадельни (или монастыря, как она именуется в ряде источников). Обитель была важным духовным, коммуникативным, культурным и образовательным центром для старообрядцев не только Новгородской, но и Санкт-Петербургской, Тверской и Псковской губерний. Дополнительного внимания история этого монастыря заслуживает и потому, что, несмотря на разрушение в результате военных действий в сер. ХХ в., он стал историческим предшественником Старорусской общины старообрядцев поморского согласия, которая продолжает существовать и в наши дни.

История Старорусской федосеевской обители зафиксирована в источниках разнообразного характера. Прежде всего, это различные прошения местных старообрядцев XVIII – XIX вв. и делопроизводственная документация, связанная с преследованиями за веру отдельных наиболее выдающихся насельников, а также попытками церковных и светских властей закрыть монастырь в XIX в. Корпус этих документов рассеян в различных фондах Российского государственного исторического архива и Российского государственного архива древних актов. Не менее интересные, хоть и фрагментарные сведения, характеризующие культуру и традиции Старорусского монастыря, имеются в Отделе письменных источников Новгородского музея-заповедника. Прежде всего, это документы (письма), принадлежавшие старообрядческому книжнику Прокофию Даниловичу, а также переписанные им сборники. Изредка информация о Старорусской федосеевской обители попадала на страницы дореволюционных изданий. Впрочем, эта информация отличается тенденциозным характером и пронизана миссионерско-пропагандистским пафосом. Наконец, историческая память о старообрядческом кладбище и моленной нашла свое отражение в устных нарративах жителей Старой Руссы и прихожан Старорусской поморской общины, записанных автором в 2015 – 2020 гг.

Страницы истории Старорусской старообрядческой обители в кон. XVIII – нач. XX в.

Начальной точкой отсчета в истории старообрядческой богадельни Старой Руссы можно считать 24 марта 1787 г. В этот день Старорусское уездное правление повелело погребать «в расколе умирающих» в особом месте за городской чертой (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. Д. 24. Л. 4 об.). По данным архимандрита Макария (Миролюбова), до этого «раскольников» погребали в месте, называвшемся «шабанов крест», где также находили последнее пристанище казнённые преступники, люди, умершие насильственной смертью, самоубийцы и прочие «нехорошие» покойники (Макарий (Миролюбов), 1866. С. 35). Лишь благодаря указу 1787 г. старорусские староверы обрели собственное кладбище.  В 1790 г. ордером губернатора Н. П. Архарова была дозволена постройка на кладбище двух изб с сенями, однако по какой-то причине строительство так и не началось (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. Д. 24. Л. 4 об. – 5). Стоит сказать, что постройка подобных часовен при кладбищах вполне вписывалась в общие тенденции посл. четв. XVIII в. Таким образом возникли, например, Преображенское и Рогожское кладбища в Москве (1771 г.), старообрядческое кладбище в Тихвине (1767 г.) и многие другие городские общины, ставшие в дальнейшем крупными центрами старой веры.

Вероятнее всего, задержка в организации постройки была вызвана внутренними разногласиями в беспоповском направлении старообрядчества, которое было наиболее многочисленным на Северо-Западе. Об этом свидетельствуют дальнейшие перипетии при организации богадельни старорусских староверов. В 1801 г. местный купец Марк Коростынский подал Новгородскому губернатору прошение с просьбой «построить на кладбище нашем болницу с молитвенным храмом /или так называемую моленную/ для свободного отправления богослужения нашего по старопечатным книгам, вечерню, заутреню, часы и прочитание за усопших и за здравие по обыкновению и долгу християнскому псалтыри и канонов» (РГИА. Ф. 815. Оп. 15. Д. 133. Лл. 4 – 4 об.). В качестве примера, Коростынский приводил такие же моленные, появившиеся в годы смягчения государственной политики относительно «раскольников»: «на основании как в поморских странах или же сравниваясь во всех содержаниях наших единогласно с московскими как у Ильи Алексеева и с Санкт Петербургскими как у купца Филипа Косцова» (РГИА. Ф. 815. Оп. 15. Д. 133. Л. 4). Светское начальство решило посоветоваться в таком важном вопросе с духовенством. Митрополит Амвросий (Подобедов) лично имел собеседование с М. Коростынским и в целом не возражал против открытия моленной, но с оговорками. В частности, он настаивал, чтобы деятельность староверов находилась постоянно под присмотром полиции. Это было необходимо «для отвращения повода многим просить подобно к унижению господствующей веры» (РГИА. Ф. 815. Оп. 15. Д. 133. Л. 6).

В 1802 г. повторное прошение об открытии моленной «для поминовения по умерших, и больницы для пропитания бедных и престарелых сирот», с обязательством содержать их за свой счет, «дабы избавиться могли они бедные сироты своея нищеты и прискорбности», подали купец Антон Яковлев Ватагин и мещанин Семен Михеев Лодыгин (РГИА. Ф. 815. Оп. 15. Д. 133. Лл. 7 – 8). Они также ссылались на пример аналогичных заведений в Москве и Петербурге. Казалось бы, все могло благоприятствовать удовлетворению этого ходатайства. В указанное время, по отзыву Старорусского епископа, большая часть горожан значилась паствой государственной церкви, но приобщалась к евхаристии редко «по древним закоснелостям», и многие открыто принимали перед смертью старообрядчество (РГИА. Ф. 815. Оп. 15. Д. 133. Л. 13). Не менее красноречиво свидетельство городничего: «в городе ему веренном большая часть из граждан все старообрядцы, и при том все почти первостатейные и богатые купцы» (РГИА. Ф. 815. Оп. 15. Д. 133. Л. 14). Однако устройство моленной на кладбище натолкнулось на неожиданное сопротивление старорусского купечества, очевидно, принадлежавшего к другой группировке старообрядчества.

Именно «первостатейные купцы» выступили противниками организации богадельни. Когда в Городническом правлении спросили, поддерживают ли они начинание А. Ватагина и С. Лодыгина, представители купечества наотрез отказались, сказав, что не имеют надобности в таком заведении. Более того, старообрядческий уездный истеблишмент даже заявил, что «просители никакова не имели от всего общества на прозбу их доверия и согласия, а ежели и были некоторые с ними в согласии, то люди по городу не значущие, из лучшего же купечества никто с ними согласен не был» (РГИА. Ф. 815. Оп. 15. Д. 133. Л. 15). Это можно объяснить лишь одним – большинство старорусских купцов были настороженно настроены относительно своих московских собратьев.

Незадолго до этого, в 1781 г., старорусские федосеевцы разделились с московскими по вопросу почитания крестов с так называемой «пилатовой титлой» — надписью «IНЦI» на верхней перекладине креста. Феодосий Васильев, его сын Евстрат и новгородский наставник Алексей Самойлов полагали, что поклоняться можно только крестам, на которых имеется эта надпись. Московская Преображенская община, вслед за своим лидером Ильей Ковылиным, напротив, отошла от первоначальных позиций согласия, отвергнув почитание «пилатовой титлы». Однако многие федосеевцы не приняли этой реформы, дав начало новому направлению старообрядчества – титловщине. Это согласие было распространено как раз в местах первоначальной проповеди Феодосия Васильева, то есть в Новгородской и Псковской губерниях (Ивановский, 1887. С. 94; Мальцев, 2006. С. 165, 286). В частности, немало титловцев было среди староверов Старой Руссы еще в 1816 г. (РГИА. Ф. 815. Оп. 16. Д. 800. Л. 148 об.). Из старообрядческих и делопроизводственных источников известно и о существовавшей здесь общине филипповцев, которым благоволили купцы Бычатины (Филипповское родословие, 2004. С. 62).

По достаточно неточным данным М. Полянского, старорусские староверы в кон. XVIII в. разделились на «московщинских» и «польских», при этом за «московщинскими» закрепилось название «Бычатинской половины» (Полянский, 1885. С. 169). Вероятно, филипповцы Бычатины ориентировались на Братский двор в Москве, в то время, как федосеевцы Преображенского кладбища были вообще новыми людьми в этой местности и представляли третью сторону спора. Организация Старорусской федосеевской богадельни по образцу и, скорее всего, при поддержке Преображенской общины в Москве, не могла устраивать представителей других партий в старообрядчестве. Получая контроль над общим старообрядческим кладбищем, московские федосеевцы могли гораздо успешнее распространять свое учение. Поэтому проводники их интересов Ватагин и Лодыгин натолкнулись на сопротивление. Узнав о разногласиях среди староверов, Амвросий (Подобедов) также начал утверждать, что их прошение нужно оставить без последствий (РГИА. Ф. 815. Оп. 15. Д. 133. Л. 17).

Окончательно сопротивление старорусского купечества и духовенства синодальной церкви было сломлено лишь в 1805 г., когда, после очередного прошения А. Ватагина, Новгородское губернское правление все же разрешило устроить богадельню на старообрядческом кладбище «за городовым валом» (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. Д. 24. Лл. 4 – 5 об.). Вероятно, тогда же и началось строительство. Старорусская обитель неоднократно упоминается в документах нач. XIX в., как важный региональный центр старой веры. В 1816 г. священник государственной церкви отмечал, что она пользуется покровительством градской полиции. К вящей ненависти священника особенной активностью в это время отличался «ядовитой наставник при часовенном кладбище» Федор Иванов Трусов, бывший прихожанин церкви Св. Мины (РГИА. Ф. 815. Оп. 15. Д. 133. Л. 165).

Несмотря на ограничительные законы Николая I и введение Военных поселений в 1817 г., штаб которых расположился в Старой Руссе, богадельня продолжала существовать и в это время. Она фиксируется в ведомостях 1826 г., а к 1835 г. в обители постоянно проживало 5 мужчин и 20 женщин (РГИА. Ф. 1437. Оп. 1. Д. 85. Л. 428). Стоит отметить, что поселенческое начальство неодобрительно относилось к такому соседству. Несмотря на то, что во время принудительных «увещаний» сельские староверы отмечали в беседе с миссионером, что церковные и военные власти не трогают «городских» (Евстафьев, 1934. С. 109), жители богадельни могли быть свидетелями зверств против своих единоверцев со стороны полковника Манжоса и старшины Цебрикова. По их приказанию доставленных в город со всего уезда старообрядцев содержали в застенке, морили голодом и каждый вечер водили на водопой с веревками на шее через весь город (Евстафьев, 1934. С. 107 – 108). Неслучайно в ходе известного восстания 1831 г. против военных поселений в Старой Руссе полковник, как «заклятый враг раскольников», погиб одним из первых от рук горожан: «Раскольники не могли забыть, как Манжос водил их <…> по улицам города под конвоем с барабанным боем» (Бороздин, 1871. С. 12).

События 1831 г. и преследования старообрядчества со стороны администрации военных поселений наложили серьезный отпечаток на дальнейшие взаимоотношения старорусских сторонников «старой веры» с властями. В 1853 г., когда поселения уже были заменены более мягкой формой округов пахотных солдат, чиновник Ю. К. Арсеньев отмечал: «Дух между военными поселянами-раскольниками, в особенности же в г. Старой Руссе, самый скверный, скажу более, опасный. Староруссцы буйны, непокорны и весьма склонны к пристаннодержательству». Опираясь на прошлый опыт, он рекомендовал действовать по отношению к ним осторожно и осмотрительно: «Каждое новое мероприятие относительно предметов веры должно быть вводимо отнюдь не круто; в особенности не стоит покуда трогать их молелень» (РГИА. Ф. 1284. Оп. 208. 1853. Д. 480 в. Лл. 433 – 433 об.).

В документах этого времени Старорусская богадельня именуется старообрядческим монастырем (Рис. 1). Он располагался в полуверсте от города и занимал почти 1000 кв. саж. (около 2000 кв. м.). Устройство обители в общих чертах передано планом, составленным чиновником Ю. К. Арсеньевым (Рис. 1). Со всех сторон площадь была обнесена высоким деревянным забором с маленькими башнями по углам. «Войдя в главные ворота, глазам представляется обширный, чистый двор, посреди коего возвышается большое двухэтажное здание с высокою остроконечною крышею, видною за несколько верст» (РГИА. Ф. 1284. Оп. 208. 1853. Д. 480 в. Л. 434). В ней располагалась главная моленная и келья настоятеля. По сторонам от моленной (часовни) стояло семь изб с кельями матушек, а также кухня, столовая, кладовая и сараи. В монастырский комплекс входила также кладбищенская роща, которая примыкала к обители с восточной стороны. Она отделялась от основного пространства монастыря внутренней деревянной оградой. Также в роще стояли две небольшие избушки – вероятно, сторожки или часовни-мертвецкие.

Старорусская богадельня

План Старорусского старообрядческого монастыря, составленный Ю. К. Арсеньевым, 1854 г. (РГИА. Ф. 1284. Оп. 208д. Д. 480в. Л. 437)

Главная моленная разделялась на две части. Одна часть, в которой жил настоятель, имела два этажа. В другой части располагалось молитвенное помещение в два света с хорами. Внутри молитвенное пространство делилось резной перегородкой на две половины – мужскую и женскую. Вдоль стен располагались шкафы с книгами, скамьи, перед иконостасом – клиросы для певчих (РГИА. Ф. 1284. Оп. 208. 1853. Д. 480 в. Лл. 434 – 434 об.). Все строение монастыря вызывало настороженность чиновника: «Келий много, выходов еще более; надзору мало или лучше сказать вовсе нет» (РГИА. Ф. 1284. Оп. 208. 1853. Д. 480 в. Л. 436). При этом отмечалась особенная чистота двора, жилых и хозяйственных помещений.

Настоятелем в это время был старорусский мещанин Иван Малофеев (1790 г. р.). Он характеризовался чиновником, как «умный, начитанный и хитрый». Кроме него в монастыре проживало еще 8 наставников и псаломщиков, два работника, следившие за чистотой территории и кладбища, а также 10 инокинь из старорусских мещан и 5 работниц. Особенным авторитетом верующих пользовались матушки Авдотья Иванова и Хавронья Игнатьева (РГИА. Ф. 1284. Оп. 208. 1853. Д. 480 в. Лл. 435 об. – 436).

Легальный статус и рекомендации Ю. К. Арсеньева «не трогать покуда» моленных старорусских старообрядцев позволили монастырю успешно пережить царствование Николая I. Как отмечало духовенство государственной церкви, «до 1824 г. большая часть населения Старорусского уезда была в расколе, по учреждении же Военного поселения, вследствие принятия строгих принудительных мер к обращению в православие, раскольники стали наружно исполнять обряды Православия» (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. 1865. Д. 53. Л. 14). Однако после принятия новых правительственных правил о «расколе» в 1858 г. староверы вновь стали открыто заявлять о себе. Даже искаженная официальная статистика отмечала существенные изменения в количестве старообрядцев: если в 1856 г. по всему уезду их числилось всего 109 человек, то к 1865 г. это количество равнялось 2591 человеку (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. 1865. Д. 53. Л. 15).

Своеобразная «оттепель» 1860-х годов стимулировала активность зажиточного старорусского купечества. По николаевскому законодательству, старообрядцам запрещалось ремонтировать молитвенные здания, построенные до 1826 г. В 1864 г. попечители старорусской богадельни, купцы II гильдии Петр Петров Соловухин, Максим Степанов Худяков и мещанин Григорий Федоров подали в МВД прошение о позволении заменить прохудившуюся крышу над зданием моленной. В указанное время власти уже хотели расселить богадельню, прикрываясь ее неприспособленностью для жилья. На данный период в ней проживало от 20 до 50 «старцев», которых Соловухин и Худяков обязывались и впредь содержать за счет старообрядческого купечества (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. 1865. Д. 53. Лл. 1 – 2).

Министерство пошло на встречу. Не последнюю роль, вероятно, сыграл тот факт, что живших за счет общины стариков просто некуда было перевести, а на их содержание требовалось, по замечанию купцов, около 1000 рублей ежегодно. Несмотря на благоволение МВД, решительную позицию «против» занял Новгородский губернатор, действовавший с оглядкой на епархиальное духовенство. Он ссылался, в числе прочего, на епископа Ладожского Аполлоса (Беляева), который в своем письме метал громы и молнии в старорусских «раскольников». В частности, он указывал, что «дух раскола еще витает во многих первых купеческих домах» Руссы. По старой традиции, он обвинял староверов в политической неблагонадежности, говоря, что их используют в своих целях «заморские ренегаты». Упоминает он и «изделия Лондонской типографии», намекая на издания для старообрядцев народников Н. Огарева и В. Кельсиева. Грозные филиппики и пространные обобщения сводились к одному – старорусским «раскольникам» ни в коем случае нельзя позволить перекрыть крышу над их богадельней, иначе все может обернуться политической трагедией для России (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. 1865. Д. 53. Лл. 10 – 11 об.).

В результате противоборства лишь спустя два года волокиты МВД все же разрешило перекрыть крышу над той частью здания, где проживали люди, но не над самим молитвенным помещением (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. 1865. Д. 53. Л. 13 об.). Вероятно, окрыленный успехом Соловухин, совместно с новым компаньоном, купцом Иваном Агаповым Гвоздевым, в 1868 г. подал очередное ходатайство. На сей раз «заведующие» богоугодным учреждением просили перекрыть крышу над богадельней железом, а само здание выстроить в камне (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. 1865. Д. 53. Лл. 34 – 34 об.). К прошению был приложен рисунок фасада богадельни (рис. 2) и план обители, составленный архитектором Р. Кржижановским (рис. 3). Необходимость перестроек объяснялась защитой от пожаров. Несмотря на то, что аналогичные прошения подавались купцами несколько раз вплоть до 1870 г., им все время отказывали (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. 1865. Д. 53. Лл. 41 – 51 об.).

Рисунок фасада богадельни

Фасад старообрядческой богадельни в Старой Руссе, 1868 г. (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. Д. 53. Л. 35)


План обители, составленный архитектором Р. Кржижановским

План Старорусского старообрядческого монастыря, составленный архитектором Р. Кржижановским, 1868 г. (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. Д. 53. Л. 30 об.)

Тем не менее, Старорусскому старообрядческому монастырю-богадельне удавалось балансировать на грани закрытия все последние десятилетия XIX в. В 1880 г. Новгородская Духовная Консистория выступила с ходатайством перед губернатором о закрытии моленной и конфискации из нее книг. Вновь духовенство с завидным упорством задействовало политическую аргументацию: кладбищенские наставники крестят детей лиц, формально значившихся по метрикам паствой государственной церкви. Это, по мнению духовных чиновников, «увеличивает массу пролетариев, людей без веры с задатками заблуждений, людей свободных от исполнения государственных повинностей» (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. Д. 24. Л. 1). Несмотря на наветы духовенства, губернатор Э. В. Лерхе пришел к выводу, что закрывать моленную – противозаконно, так как она существует с высочайшего дозволения 1805 г. (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. Д. 24. Л. 2). Более того, МВД даже не возражало против дозволения перекрыть часовню железом, только без огласки самого разрешения. Эту долгожданную мечту старообрядцев осуществил за свой счет проситель, старорусский купец II гильдии Петр Васильев Балахонцев (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. Д. 24. Лл. 11 – 19).

В описываемое время в здании старинной двухэтажной моленной в одной из половин на первом этаже располагалась кухня и столовая богадельни, а на втором были жилые покои. Вторая половина включала молитвенный зал, вмещавший в себя до 150 человек по праздникам, причем большинство прихожан были старорусскими купцами и мещанами. В 1884 г. здесь постоянно проживало до 40 человек (Полянский, 1885. С. 170). Главным наставником значился Артемий Федоров (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. Д. 24. Л. 11 об.). Кроме него заслуженным духовным авторитетом пользовался старорусский мещанин Агапий Филиппов, в иночестве принявший имя Антония.

Агапий Филиппович родился в 1837 г. в д. Гачки Высоцкой волости Старорусского уезда. Изначально он был крещен в государственной Село-Снежской церкви, но с 1862 г. перестал посещать исповедь и причастие, перейдя в старообрядчество федосеевского согласия. Обязанности наставника, по его признанию, он исполнял с 1865 г. Неизвестно, с какого времени Агапий Филиппович стал проживать в Старорусской обители. Антистарообрядческий памфлет кон. XIX в. содержит информацию, что уже в 1870-х гг. по настоянию старорусских купцов он переехал в монастырь. В этом сочинении, написанном от лица «обратившегося» в новообрядчество жителя Старорусского уезда, Агапий Филиппович описывается, как строгий поборник «древлего благочестия», ориентировавшийся на отцов Преображенского кладбища. Его принципиальность привела к непродолжительному расколу среди старорусских староверов: пытаясь укрепить в обители московские порядки, он требовал отказа от распития чая и наложения епитимии на «новоженов» за вступление в брак и деторождение. Вынужденный покинуть на время монастырь, наставник вернулся туда по просьбе горожан, среди которых большинство были его духовными детьми и очень его уважали (Дмитриев, 1889. С. 278 – 283).

К 1880-му году Агапий Филиппович уже был приписан в старорусское мещанство, по-прежнему считался наставником при богадельне и совершал требы. С 1888 г. он подписывался под протоколами допросов, как «инок Антоний». Постриг Агапий Филиппович принял в Москве, вероятно, в Преображенском богаделенном доме, от старца Филарета, перешедшего в федосеевство из старообрядцев, «приемлющих Австрийское священство» (РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д. 1934. Л. 89). Духовная деятельность старца приводила к постоянным конфронтациям с духовенством Греко-российской церкви.

Инока Антония активно преследовали за веру с начала 1880-х гг. по доносам Новгородской Духовной Консистории и старорусских священников. Основным обвинением было то, что он отпевал людей, номинально числившихся паствой государственной церкви, а также крестил их детей. Несмотря на давление, в 1882 г. он не стал давать полицейским подписку об отказе от требоисполнений, «так как он исполняет таковые по назначению и выбору общества» (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. Д. 24. Л. 44). За принципиальную позицию Агапий Филиппович семь раз подвергался суду в период с 1888 по 1897 гг., при этом более двух месяцев ему довелось провести в тюрьме (РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д.1910; РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д.1912; РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д.1915; РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д.1934; РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д.1942; РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д.1946; РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д.1950).

Иногда конфликты с духовенством и полицией принимали драматический характер. В 1897 г. священник Ивановской церкви Астриловской волости Старорусского уезда Алексей Климовский узнал, что инок Антоний приехал отпевать в его селе крестьянку, числившуюся по метрикам прихожанкой Греко-российской церкви. Батюшка явился на отпевание в сопровождении сотского и понятых. В присутствии собравшихся над гробом крестьян он объявил, что «раскольнический» инок не имеет права отпевать умершую. После того, как водворилось тяжелое молчание, инок Антоний сказал: «я не могу отказать усердной просьбе родственников умершей <…> тем более, что умершая моя духовная дочь».  Однако священник Климовский удалился лишь после того, как его прогнала дочь покойницы, сказав, что он может «доносить на нее кому угодно». Свидетели рассказывали на суде, что после ухода священника и понятых, инок Антоний сказал: «Смотрите, дети, не было бы нам худо за погребение, не пришлось бы отвечать». На это родственники заверили старца: «Отпой-то ты только, а отвечать мы готовы» (РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д.1942. Л. 54 – 55 об.).

Инок Антоний пользовался большим уважением среди своих подопечных. Вероятно, кроме иноческого чина, причиной тому была его принципиальность и авторитет страдальца за веру. Даже судебные и следственные документы он часто подписывал, как «християнин Агап Филиппович», а под одним из них стоит еще более красноречивая подпись: «Християнин милостию Божию инок Антонии бывшии Агапии Филипович» (РГАДА. Ф. 1431. Оп.1. Д. 1895. Л. 90). Он был одним из немногих, кто осмеливался на открытое противостояние с духовенством и полицией. Его современники, наставник Старорусского монастыря, уроженец д. Валтошино Коростынской волости Евдоким Федоров Игнатьев и смотритель богадельни отставной кандидат Андрей Константинов действовали более осмотрительно. В частности, вероятно, по договоренности с отцом Антонием, они всячески отрицали свою причастность к его «незаконным» требоисполнениям (РГАДА. Ф. 1431. Оп.1. Д. 1895. Там же. Лл. 89 – 89 об.). Официальное руководство монастырем возлагало на Игнатьева и Константинова дополнительную ответственность, поэтому они действовали менее открыто.

Эта осторожность помогла Старорусской богадельне пережить годы гонений. Первую старообрядческую общину зарегистрировали в 1907 г. именно в Старой Руссе. Правда, в ведомостях она отнесена к поморскому согласию, поэтому нельзя утверждать с точностью, идет ли речь о кладбищенской монастырской общине, либо о какой-то другой (РГИА. Ф. 821. Оп. 150. Д. 444. Л. 191). Если имеется в виду именно кладбищенская обитель, то очевидно, что либо с 1900 по 1907 г. монастырь перешел в поморское согласие, либо название «поморская» для его руководителей не было тождественно «брачной», то есть все же имеются в виду федосеевцы-«старопоморцы».

Как бы то ни было, Старорусский старообрядческий монастырь не закрывался даже в годы сталинского режима. Несмотря на отсутствие документов этого периода, освещающих его деятельность, о существовании монастыря и его внешнем облике в этот период известно по воспоминаниям редких информантов, переживших оккупацию Старой Руссы. В перв. пол. ХХ в. в комплекс обители входила «огромная» моленная с куполом, сторожка-флигель, кладбищенская роща с отдельной часовней и купеческими склепами. Богомольцы собирались на праздники и в воскресные дни.

Моленная и часовня были разрушены попаданием снарядов при бомбежке города в начале войны. Стоит напомнить, что разрушению в 1941 – 44 гг. подверглась едва ли не вся Старая Русса. Однако кладбище продолжало существовать и еще в 1940-е гг. на нем по-прежнему хоронили, в том числе убитых немцев. В 1972 г. на месте кладбища решили устроить перевалочную базу. Остававшиеся в живых родственники имели возможность совершить перезахоронения родных на основном кладбище Старой Руссы. Однако многие «бесхозные» могилы подверглись разрушению. Вплоть до настоящего времени на территории «перевалки» имеется несколько каменных могильных плит (рис. 4), остатки от склепа и разрытые могилы. Также сохранилась аллея, некогда ведшая от моленной к кладбищу, и остатки фундамента часовни, над которыми ныне построен жилой дом.

каменных могильных плит

Надмогильные плиты, сохранившиеся на территории бывшего старообрядческого кладбища г. Старая Русса. Фото автора, май 2020 г.

Быт, книжность, культура

Старообрядческие городские монастыри-богадельни обладали специфическими чертами, не свойственными традиционным православным монастырям. Здесь могли проживать совместно мужчины и женщины, не все из постоянных насельников и даже руководителей общины являлись монахами. Жизнь под присмотром враждебных государственных ведомств диктовала потребность скрывать основную религиозную деятельность под второстепенными формами «богоугодного учреждения». При этом монастырь обеспечивал совершение обрядов далеко за своими пределами. В 1810-х гг. «градские» наставники совершали требы в дд. Заболотье, Дедова Лука, Хилово, Григорово и Гачки (РГИА. Ф. 815. Лп. 16. Д. 800. Л. 146 об.). В 1840 г. некий бобыль из Старорусского уезда по прозвищу Чекало обвинялся в распространении старообрядчества в Псковской губернии, а его деятельность связывалась напрямую со Старорусской богадельней (РГИА. Ф. 1284. Оп. 198. 1840. Д. 265. Лл. 15 об., 137 – 137 об.).

Тот факт, что монастырь обеспечивал требами достаточно большое пространство всего уезда, отражен в организации внутренней жизни служителей обители. Насколько можно судить по документам, среди наставников монастыря имелся главный, все время проживавший при богадельне. В 1850-х гг. это был упоминавшийся ранее мещанин Иван Малафеев. Помимо религиозных функций настоятеля, он также ведал монастырской казной. При нем служили другие наставники – Петр Симонов, Потап Григорьев Воевский, Давыд Карпов, Артемий Михайлов и его сын Архип. Трое последних пользовались особым уважением староверов в деревнях уезда и почти всегда находились в разъездах по требам. Чиновник отмечал, что они «будучи начитаны легко управляют умами невежественных простолюдинов <…> богаты, имеют свой дом в Старой Руссе» (РГИА. Ф. 1284. Оп. 208. 1853. Д. 480 в.  Л. 435 об.). Более подчиненную функцию выполняли псаломщики, помогавшие на богослужениях (РГИА. Ф. 1284. Оп. 208. 1853. Д. 480 в.  Л. 436). Вероятно, такая система поддерживалась и в дальнейшем. Более поздние документы также фиксируют наличие при богадельне нескольких наставников, часть которых жила за пределами обители. Так, инок Антоний, числившийся служителем богадельни, большую часть 1890-х гг. проживал в родной деревне Гачки (РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д. 1934. Л. 88 об.). Вероятнее всего, с помощью причисления к служителям официально дозволенного молитвенного дома, наставники всего уезда получали своего рода легализацию в глазах властей.

Основную часть населения монастыря составляли пожилые инокини. Они выделялись своим внешним видом – ходили в черных одеждах, а во время богослужения надевали «мантии, каптыри и особого рода шапочки» (РГИА. Ф. 1284. Оп. 208. 1853. Д. 480 в. Л. 436). Они также могли исполнять требы (крестили детей), а некоторые занимались сбором денег на обитель. При этом сложно судить о наличии иноков среди наставников. Во-первых, информация об их иночестве не всегда попадала на страницы делопроизводственных документов – для властей они были простыми крестьянами или мещанами. Во-вторых, ношение иноческого одеяния могло интерпретироваться, как «оказательство раскола», поэтому некоторые наставники могли скрывать принадлежность к староверческому монашеству. Такую дерзость, как публичное ношение мантии и скуфьи, мог позволить себе только инок Антоний, который показывал на допросе (Рис. 7): «пою в той одежде в какой сейчас и всегда хожу т. е. в ряске (род подрясника с пуговицами донизу), мантии (перелинка с красным кантом) и камилавке (скуфейка отороченная понизу мерлушкой) и которую надлежит носить мне по иночеству» (РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д. 1934. Л. 89).

Инок Антоний на допросе

Инок Антоний на допросе. Современная старообрядческая миниатюра

Кроме наставников, инокинь и псаломщиков, в монастыре проживали трудники обоего пола, а также многочисленные богомольцы. Они приходили как из соседних уездов – Новгородского Новгородской губернии, Осташковского Тверской губернии, Холмского и Порховского Псковской губернии (РГИА. Ф. 1284. Оп. 208. 1853. Д. 480 в. Л. 436 об.), так и из более дальних мест. Например, в 1860-х гг. в монастырь приезжал на богомолье петербургский купец Дергалов (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. 1865. Д. 53. Л. 10 об.).

Службы в обители совершались ежедневно. В 1870-х гг. в будни здесь служили вечерни, а утреню и часы читали по Псалтыри. По праздникам и воскресным дням вся служба совершалась по уставу. Певчие и чтецы получали жалование. Например, племянник Агапия Филиппова, служивший на клиросе, получал по 60 рублей в год (Дмитриев, 1889. С. 275). В монастырь поступали и средства на помин души погребенных на кладбище купцов. Кстати, в XIX в. здесь могли погребать не только беспоповцев «соловецкого корня», то есть федосеевцев и филипповцев, но и поповцев, которые были большой редкостью в Старой Руссе (Усинин, 1889. С. 4).

Многочисленные пожертвования богомольцев и попечителей «богоугодного учреждения», собирание денег сборщиками, доходы от треб, а также пожни, «пожалованные от щедрот блаженной памяти Императрицы Екатерины» способствовали экономическому процветанию монастыря. Когда у наставника Ивана Малахиева спросили, имеются ли в Старорусской богадельне деньги на починку крыши, он ответил: «Мир – золота гора» (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. 1865. Д. 53. Л. 27 об.). Монастырь, находясь полностью на иждивении самого старообрядческого сообщества, при этом процветал.

Экономическое благосостояние отразилось и на внутреннем убранстве моленной. В сер. XIX в. в ней имелся четырехъярусный иконостас «прекрасной резной работы». Иконы также располагались по боковым стенам в два ряда. Почти все образа были украшены золотыми, серебряными и бронзовыми ризами, некоторые с дорогими камнями и жемчугом. Под иконами висели пелены золотого шитья, перед иконостасом – большие и малые паникадила и лампады. В мужской и женской половинах перед иконами стояло по три аналоя с «Евангелиями» и большими распятиями. Среди наиболее древних и почитаемых образов были иконы Владимирской Божьей Матери, Николы Чудотворца, Иоанна Предтечи, Великомученика Антипы, Тайной вечери, Софии Премудрости Божией, Князя Всеволода и др. Были в иконостасе и редкие по иконографическому типу иконы «Всевидящее око Божие», «Пророк Иона», «Исцеление клирика», «Душевная чистота» и «Блаженное чрево» (РГИА. Ф. 1284. Оп. 208. Д. 480в. Л. 434 об.).

Особой гордостью обители была ее библиотека. В сер. XIX в. чиновник Арсеньев насчитал в часовне не менее 200 или 250 томов, отмечая, что «в старорусском монастыре едва ли не все книги и издания, коими дорожат безпоповцы» (РГИА. Ф. 1284. Оп. 208. Д. 480в. Л. 435). Среди них он называл «Апокалипсисы» с толкованиями, «Потребники» и «Минеи», неизвестное рукописное сочинение «Ответы раскольника на вопросы православного» с «ужасными хулами» на государственную церковь, семь «весьма древних» «Евангелий» и многие другие. Книги располагались в специальных шкафах вдоль всех стен моленной (кроме иконостаса).

Такое разнообразие икон и книг вызвало попытки противников старообрядчества изъять это богатство из «гнезда раскола». В 1880 г. Новгородская Духовная Консистория запросила у губернатора дозволения отобрать книги для освидетельствования, а иконы досмотреть на месте «с тем, чтобы против каждой иконы сделана была отметка <…> протоиереев, какие иконы написаны в православном духе и какие в раскольническом» (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. Д. 24. Л. 2). С целью проверки правомочности запроса духовенства в монастырь прибыл чиновник по особым поручениям Раннефт. Он пришел к выводу, что Консистория не имеет права на изъятие книг и освидетельствование икон, так как моленная действует легально (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. Д. 24. Лл. 1 – 2). Благодаря столь благоприятному исходу дела для старообрядцев, современные исследователи лишены возможности более подробно узнать состав иконостаса и библиотеки Старорусского старообрядческого монастыря, так как почти все вышеперечисленное погибло в годы Второй мировой войны.

Тем не менее, представление о книжном собрании Старорусской богадельни дает ряд памятников, хранящихся в фондах Новгородского музея-заповедника. Это десять книг, переписанных Прокофием Даниловым, который проживал в Старорусской старообрядческой богадельне в 1870 – 80-х гг. (рис. 5, 6).

Рисунок Прокофия Даниловича, изображающий молитвенную руку и двуперстное сложение креста, «Сборник» агиографический, вт. пол. XIX в. (ОПИ НГОМЗ. НГМ КП 30056/36. КР-189. Л. 35)
Начальный лист «Сборника», переписанного Прокофием Даниловичем, вт. пол. XIX в. (ОПИ НГОМЗ. НГМ КП 30056/36. КР-189. Л. 1)

Среди них имеются как богослужебные («Потребник малый» (ОПИ НГОМЗ. НГМ КП 30056/372. КР-348), «Великий канон Андрея Критского» (ОПИ НГОМЗ. НГМ КП 30056/98. КР-221) и др.), так и учительные книги, в том числе полемические сборники. В частности, Прокофий Данилов переписал «Историю о отцех и страдальцех соловецких» (ОПИ НГОМЗ. НГМ КП 30056/313. КР-310. Лл. 218 – 310), «Жития» Кирилла Белозерского и Дионисия Глушицкого (ОПИ НГОМЗ. НГМ КП 30056/36. КР-189. Лл. 2 – 12), федосеевские полемические выписки о том, что «Кроме убо благословения и венчания иерейскаго брак не состоится» (ОПИ НГОМЗ. НГМ КП 30056/377. КР-351. Лл. 36 – 43 об.). В его сборниках также содержатся выписки из «Поморских ответов», «Седмитолкового Апокалипсиса», «Повести о патриархе Никоне», «Пролога».

Вполне возможно, что Прокофий Данилович в своей работе при составлении сборников пользовался книгами Старорусской богадельни. То, что он числился служителем при моленной монастыря в 1880-х гг., устанавливается по адресу письма, отправленного ему крестьянином д. Колоколов Крестецкого уезда Никитой Федоровым. В нем последний просит «родимого братца» Прокофия Даниловича сотворить «святую молитву» по своей умершей тетке на сороковой день (ОПИ НГОМЗ. НГМ КП 25999/88. Ф. 31. Оп. 1. Ед. хр. 19).

Как видно из приведенных выше документов, как минимум до нач. ХХ в. насельники Старорусского монастыря исповедовали взгляды федосеевского согласия. При этом они почитали и ранних поморских учителей, которых федосеевцы также считали «своими». Так, в нач. XIX в. благочинный отмечал, что «в старорусском феодосианском секте поморянских наставников видимы портреты выставленные в моленной или кладбищенской часовне» (РГИА. Ф. 815. Оп. 16. Д. 800. Л. 148 об.). В сер. XIX в. чиновник Арсеньев отмечал, что портреты «учителей и наставников федосеевского толка» Аввакума, Феодосия Косого (sic!), попа Логина, диакона Савватия, старцев Епифания и Фирса «можно найти почти в каждом доме» (РГИА. Ф. 1284. Оп. 208. Д. 480в. Л. 432 об.). Таким способом поддерживалась историческая память о раннем старообрядчестве и обосновывалась преемственность от предшествовавших исторических форм староверия. Эта преемственность была практически прервана событиями войны 1941 – 45 гг., в огне которой погибло культурное достояние Старорусского старообрядческого монастыря.

Историческая память о монастыре в XXI в.

Несмотря на то, что Старая Русса сильно пострадала в войну и значительная часть коренного местного населения покинула город, практически в первые послевоенные годы общинная жизнь здесь возродилась. Основу старообрядческой общины после войны составили выходцы из соседних районов образованной в 1944 г. Новгородской области, некогда поддерживавшие связь со Старорусским старообрядческим монастырем. Эти связи нашли отражение в устной исторической памяти населения региона. Большое число информантов называют именно Старую Руссу основным центром средоточия духовной жизни старообрядцев в перв. пол. ХХ в. Жители Пестовского района вспоминают, что здесь до войны была старообрядческая школа, где обучали пению (ПМА, д. Карельское Пестово Пестовского района Новгородской области. 07.07.2015 г.). В старорусскую моленную ходили на службы, например, жители Поддорского района со своими детьми (ПМА, с. Белебёлка Поддорского района Новгородской области. 02.07.2019 г.).

Некоторые из прихожан старообрядческого храма Николы Чудотворца в Старой Руссе, чьи родители жили в городе до войны, также знают о некогда существовавшем кладбищенском комплексе: «Церковь была большая, деревянная. С куполом была, большой был иконостас деревянный. <…> Перед этой церковью была сторожка, там была бабушка, сидела. Умывальник висел и полотенце висело. А до церкви от кладбища была дорожка <…> И перед кладбищем у нас была часовенка. Крестов было много, разных, красивых, разных всяких» (ПМА, г. Старая Русса Новгородской области. 21.05.2020 г.). Наставника, служившего перед войной, звали Мартемьян.

Историческая память о монастыре сохраняется не только в воспоминаниях прихожан, но и в современных богослужебных практиках общины, официально зарегистрированной в 1985 г. (после 1945 г. группа верующих существовала нелегально) (ГАНО. Ф. Р-4110. Оп. 5. Д. 42). В частности, по словам нынешнего наставника Г. И. Косолапова, в Старой Руссе, помимо престольного праздника Никольского старообрядческого храма, также особым почитанием пользуется память великомученика Георгия. Этот святой упоминается в произносящейся на каждой службе молитве-«отпусте», переписанной с более раннего рукописного листа. По мнению наставника, это связано с тем, что день памяти Георгия был престольным праздником прежней моленной, уничтоженной в войну (ПМА, г. Старая Русса Новгородской области. 06.05.2020 г.). Некоторые помянники общины, вероятно, переписанные с более ранних, содержат имя инока Антония (Агапия Филиппова), деятельность которого была связана со Старорусской богадельней.

О существовании старообрядческого кладбища знают также жители жилого района, ныне частично располагающегося на территории монастыря. В памяти удерживается тот факт, что в войну на кладбище хоронили немцев, останки которых были вырыты во время постройки перевалочной базы в 1972 г. Иногда кладбище ошибочно называют еврейским, что, вероятно, является отражением представлений о его иноконфессиональности: «Оно называется еврейским кладбищем, но похоронены были и православные, и всякие… И староверы там, вот как мой же дядька, он же тоже старовер» (ПМА, г. Старая Русса Новгородской области. 06.05.2020 г.). При этом дядьку информанта в войну застрелили немцы, когда он хотел перебежать к партизанам.

В послевоенные годы на разрушенное кладбище практически не ходили, плиты от захоронений даже использовали в строительстве домов. Некоторые из информантов вспоминают вязовую аллею, ведшую к кладбищу, остатки которой сохранились до сих пор. Из монастырских построек нынешним жителям района известна кладбищенская часовня и колодец, засыпанный в 1970-е гг.

Таким образом, наиболее сохранна и разнообразна историческая память о старообрядческом монастыре и кладбище Старой Руссы среди местного староверческого сообщества.

На протяжении более полутора столетий это место являлось средоточием духовной жизни старообрядцев достаточно обширного региона. Документы показывают, что изначально богадельня создавалась, как своеобразный форпост московских федосеевцев на территории, где существовали сильные общины их ближайших оппонентов – титловцев и филипповцев. Со временем легальное положение монастыря и возможность узаконить через него деятельность наставников в Старорусском и соседних с ним уездах, сделали его крупнейшим оплотом местного старообрядчества. В конечном счете, он консолидировал старообрядцев всех направлений, некогда существовавших здесь порознь. Эту функцию монастырь выполнял вплоть до уничтожения в военные годы, создав мощный импульс к возрождению общинной жизни в разрушенном городе уже во второй половине 1940-х годов. По этой причине нынешняя старообрядческая поморская община Старой Руссы может считаться в значительной степени исторической преемницей Старорусского старообрядческого монастыря.

Источники и литература.

Бороздин М. Ф. Воспоминания // Граф Аракчеев и военные поселения. 1809 – 1831. СПб.: Русская старина, 1871. С. 1 – 24.

ГАНО. Ф. Р-4110. Оп. 5. Д. 42.

Дмитриев И. Сказание о жизни в расколе и обращении к церкви Православной бывшего крестьянина Новгородской губернии Старорусского уезда Ивана Дмитриева // Архангельские епархиальные ведомости. 1889. №16. С. 273 – 285.

Евстафьев П. П. Восстание военных поселян Новгородской губернии в 1831 году. М.: Изд-во об-ва политкаторжан, 1934. 253 с.

Ивановский Н. Руководство по истории и обличению старообрядческого раскола. Ч. 1. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1887. 254 с.

Макарий (Миролюбов), архимандрит. Церковно-историческое описание города Старой Русы, содержащее в себе сведения о старорусских церквах, спасском монастыре и духовном училище. Новгород: б/и, 1866. 120 с.

Мальцев А. И. Старообрядческие беспоповские согласия в XVIII – начале XIX в.: проблема взаимоотношений. Новосибирск: Сова, 2006. 561 с.

Полянский М. И. Иллюстрированный историко-статистический очерк города Старой Руссы и Старорусского уезда. Новгород: б/и, 1885. 471 с.

ОПИ НГОМЗ. НГМ КП 30056/372. КР-348. Потребник малый. Вт. пол. XIX в.

ОПИ НГОМЗ. НГМ КП 30056/98. КР-221. Великий канон Андрея Критского. Вт. пол. XIX в.

ОПИ НГОМЗ. НГМ КП 30056/313. КР-310. Сборник богослужебный и поучительный. Вт. пол. XIX в.

ОПИ НГОМЗ. НГМ КП 30056/36. КР-189. Сборник агиографический. Вт. пол. XIX в.

ОПИ НГОМЗ. НГМ КП 30056/377. КР-351. Сборник полемический. Вт. пол. XIX в.

ОПИ НГОМЗ. НГМ КП 25999/88. Ф. 31. Оп. 1. Ед. хр. 19.

ПМА, д. Карельское Пестово Пестовского района Новгородской области. 07.07.2015 г.

ПМА, с. Белебёлка Поддорского района Новгородской области. 02.07.2019 г.

ПМА, г. Старая Русса Новгородской области. 21.05.2020 г.

ПМА, г. Старая Русса Новгородской области. 06.05.2020 г.

РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д.1895.

РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д.1910.

РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д.1912.

РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д.1915.

РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д. 1934.

РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д.1942.

РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д.1946.

РГАДА. Ф. 1431. Оп. 1. Д.1950.

РГИА. Ф. 815. Оп. 15. Д. 133.

РГИА. Ф. 815. Оп. 16. Д. 800.

РГИА. Ф. 821. Оп. 150. Д. 444.

РГИА. Ф. 1284. Оп. 198. 1840. Д. 265.

РГИА. Ф. 1284. Оп. 208. 1853. Д. 480в.

РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. Д. 24.

РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. 1865. Д. 53.

РГИА. Ф. 1437. Оп. 1. Д. 85.

Усинин А. Впечатления и мысли очевидца раскольнических похорон в г. Старой Руссе. – Старая Русса: Тип. Н. Г. Осипова, 1889. 12 с.

Филипповское родословие: исторические сочинения старообрядцев-филипповцев Поволжья и Южной Вятки / Публ., пред. и комм. А. А. Исэрова. М.: Археодоксiя, 2004. 88 с.

Сокращения:

ГАНО – Государственный архив Новгородской области

ОПИ НГОМЗ – Отдел письменных источников Новгородского государственного объединенного музея-заповедника

РГАДА – Российский государственный архив древних актов

РГИА – Российский государственный исторический архив

ПМА – полевые материалы автора

Сведения об авторе: Мельников Илья Андреевич, кандидат культурологии, научный сотрудник Новгородского государственного объединенного музея-заповедника, сотрудник учебно-научной лаборатории этнологии и социокультурных исследований Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого, potep_88@mail.ru

Список иллюстраций:

Рис. 1. План Старорусского старообрядческого монастыря, составленный Ю. К. Арсеньевым, 1854 г. (РГИА. Ф. 1284. Оп. 208д. Д. 480в. Л. 437).

Рис. 2. Фасад старообрядческой богадельни в Старой Руссе, 1868 г. (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. Д. 53. Л. 35).

Рис. 3. План Старорусского старообрядческого монастыря, составленный архитектором Р. Кржижановским, 1868 г. (РГИА. Ф. 1284. Оп. 218. Д. 53. Л. 30 об.).

Рис. 4. Надмогильные плиты, сохранившиеся на территории бывшего старообрядческого кладбища г. Старая Русса. Фото автора, май 2020 г.

Рис. 5. Рисунок Прокофия Даниловича, изображающий молитвенную руку и двуперстное сложение креста, «Сборник» агиографический, вт. пол. XIX в. (ОПИ НГОМЗ. НГМ КП 30056/36. КР-189. Л. 35).

Рис. 6. Начальный лист «Сборника», переписанного Прокофием Даниловичем, вт. пол. XIX в. (ОПИ НГОМЗ. НГМ КП 30056/36. КР-189. Л. 1).

Рис. 7. Инок Антоний на допросе. Современная старообрядческая миниатюра.

Показать ещё статьи
Loading...